– Шевели копытами, бляха-муха!
– Да подожди ты, псих! – Путем отчаянных усилий эксперту удалось вырваться из захвата, с треском порвав при этом маневре одежду по шву. – Я в ваши дурацкие игры не играю, понятно?! Напишу в новом заключении все как есть, а старое – порву! Дальше разбирайтесь сами!
– А как есть?! – немного сбавив натиск, но жестко спросил старлей, остановившись в шаге от мертвецкой и испытующе взглянув на бормочущего под нос нечто бессвязное судебного медика. – Лева, я тебя умоляю, не тяни! У меня есть серьезные подозрения, что Дреева просто убили, понимаешь? А потом разыграли спектакль с перестрелкой… Разве тебе не в падлу прикрывать эту суку Трегубова, а?! Они все там заодно, в кабинетах, на теплых местах со взятками, им лишь бы дело замять, не привлекая лишнего внимания, и – все! Наплевать, что правильного мента убили, главное – чтоб шума не было!
– Завтра же подам заявление на увольнение, – тихо пробормотал врач, излишне торопливо доставая из бокового кармана пачку сигарет и без устали щелкая не желающей давать огонь зажигалкой. Наконец по лаборатории поплыл горьковатый табачный дым. – В общем, так… Тому начальнику я еще не звонил, только собирался, как ты пришел… – не глядя на опера, глухо сообщил эксперт. – Короче, у твоего капитана на левой стороне черепа почти незаметная на первый взгляд, но глубокая свежая вмятина от удара тяжелым предметом. Однако умер он от выстрелов в сердце. Все! Доволен?
– Ты сейчас перепишешь свое заключение, верно, Лева? – с нажимом произнес Бакула, пристально глядя на врача. – Или следак приказал тебе поступить иначе?! Он тебе угрожал?..
– Я напишу правду! – четко выговаривая каждое слово, процедил милицейский патологоанатом. – А дальше сами разбирайтесь… Извини, мне нужно работать, еще четыре жмурика на очереди. – Кивая на лежащие на соседних столах трупы, прикрытые простынями с торчащими из-под них ногами, Лев повернулся спиной к Бакуле и, подхватив кружку с чаем с влажного, местами выщербленного гранита, направился в дальний угол лаборатории, к стеклянному стеллажу, в котором хранились посуда, заварочный чайник, сахарница и открытая пачка печенья.
Присутствие вскрытых покойников уже давно не отражалось на аппетите работающих в центре докторов…

Беспредельщик

Двое одетых и гладко выбритых верзил из охраны смотрящего встретили Чахлого в холле подъезда элитарной многоэтажки и, мгновенно обыскав на предмет наличия оружия, молча сопроводили в скоростной VIP-лифт.
Стремительно взлетев на шестнадцатый этаж, лифт с тихим звонком открыл матово поблескивающие двери, и троица оказалась в просторном, ярко освещенном помещении.
Первая парочка тут же вернулась дежурить вниз, а один из оставшихся телохранителей, во второй раз охлопав презрительно фыркнувшего Чахлого по корпусу, нырнул в единственную, выходящую в холл бронированную дверь с кодовым замком и, получив разрешение босса впустить гостя, посторонился, давая возможность Чахлому войти в апартаменты…
Недавно назначенный московским сходняком на освободившееся место смотрящего вор в законе Вишня – в миру дважды судимый за разбой и хулиганство гражданин Красин Святослав Эдуардович – сидел в кожаном кресле возле протянувшегося на всю ширину каминного зала пуленепробиваемого окна и задумчиво потягивал янтарный «вискарик» из объемистого четырехгранного стакана.
Оглянувшись на братка, остановившегося на пороге и невольно оторопевшего не столько от окружающей роскоши, в которой изволил пребывать новый смотрящий, сколько от потрясающей панорамы города с высоты птичьего полета, Вишня щелкнул пальцами и лениво указал гостю рукой на кресло напротив.
Чахлый сбросил куртку на расположенный у стены бархатный диван, пересек зал и сел, покосившись на стоящую на стеклянном столике бутылку и второй, видимо предназначенный для него, стакан.
Вишня перехватил взгляд братка и молча опустил отекшие от неправильного образа жизни покрасневшие веки, разрешая плеснуть ему в пустой стакан дорогой, пахнущей дубовой корой шотландской самогонки.
– Ну, здравствуй, Чахлый, – дав возможность братку наполнить емкость, отпив сам глоток и поставив виски на столик, произнес смотрящий. После чего закурил, сложил руки на трехскладчатом, втиснутом в белоснежную рубашку огромном животе и внимательно, из-под бровей, посмотрел на гостя.
– Здорово, Вишня, – без тени робости ответил Чахлый, облизав губы и вернув пойло на столик. Он терпеть не мог виски и отхлебнул его только из уважения к авторитету и положению вора. – Хорошая у тебя квартирка, а вид – просто отпад… Зачем я тебе понадобился? Между прочим, ты своим звонком сдернул меня прямо с бабы!
– Да вот, наслышан про твои подвиги, познакомиться захотел, – словно оправдываясь, растянул толстые жабьи губы и развел пухлыми короткими руками Вишня. – Как-никак, а умные люди именно меня поставили за порядком в городе смотреть. С меня, случись что о-очень нехорошее, и спрашивать будут… А ты, я слышал, никаких понятий не чтишь, сам себе господин?! – прищурился вор, не спуская глаз с Чахлого.
– Понятия придумали слабые, чтобы прикрыть жопу от сильных, – скривил лицо браток.
– Значит, ты, стало быть, считаешь себя сильным?! – спокойно уточнил Вишня, приподняв брови.
– Если бы я был сявкой безусой, ты бы меня к себе не пригласил, – заметил главарь Пионеров. – Слушай, давай без предисловий, ближе к делу!
– Не торопись жить, парень, – покачал головой законник. – Не успеешь оглянуться, как отпущенные тебе свыше сладкие денечки – пшик! – и испарились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109