– Как вы узнали?
– О вас пишут все утренние газеты. Мисс Клер Холлибрук объявлена в розыск как возможная соучастница ограбления в Хейвенден-Хаусе.
Саймон решил про себя, что еще устроит разнос магистрату за то, что тот не сообщил ему эту «незначительную» подробность.
Клер побледнела.
– Что?! Но почему они решили, что я…
– Яблочко падает недалеко от яблони, мисс Холлибрук. Губы Клер сжались в тонкую линию.
– Вот как? Позвольте напомнить, что именно вы спрятали записку Призрака с цитатой из Шекспира – ту, что лежала под шкатулкой с драгоценностями в комнате леди Хейвенден. И как вы объясните тот факт, что Призрак снова объявился?
У Саймона на этот счет была своя теория. Очень правильная теория, черт побери. Ему пришлось пройти из конца в конец кабинета, чтобы совладать со своим голосом.
– Это вы украли ожерелье леди Хейвенден и оставили записку. Вы сделали это для того, чтобы оправдать своего отца.
– Что за нелепость!
Не обращая на нее внимания, он продолжал:
– Но вы увидели, как я взял записку, и рассердились, что я разрушил ваш план. Поэтому вы согласились переспать со мной. Потому что догадались, что я работаю на Боу-стрит. И собираю доказательства вины вашего отца.
Саймон умолк. Он не смог бы этого объяснить, но чувствовал, что концы не сходятся с концами. Во-первых, Клер смотрела на него как на какое-то чудовище. Конечно, она великолепная актриса, но… что, если она не знала о его работе на Боу-стрит? Тогда зачем ей понадобилась эта записка?
Она не могла бояться, что он отдаст записку полиции, потому что именно этого она и добивалась.
– Вы правы, я действительно заподозрила вас, – с ненавистью сказала она. – Сначала, когда я увидела, как вы спрятали эту записку, я решила, что вы покрываете настоящего Призрака. Вы, аристократы, всегда держитесь друг за друга. Зачем вы стали бы держать в тюрьме невинного человека, если не для того, чтобы защитить кого-то из своих?
– По крайней мере, теперь мне понятно, откуда у вас такая ненависть к аристократии. Вы унаследовали ее от отца.
Она вскочила со стула. Перегнувшись через стол, она выкрикнула ему в лицо:
– Не смейте клеветать на моего отца! Вы!
Еще ни одна женщина, включая его сестер, не доводила его до такого бешенства, чтобы он был готов применить к ней силу. Он холодно смотрел на нее, ожидая, когда она умолкнет.
– В этой истории злодей не я, мисс Холлибрук. Клер лихорадочно сбила бумаги в одну кучу.
– Это просто дар провидения, что я нашла в вашем столе эти бумаги.
– Это ограбление, мисс.
– Это доказательство невиновности моего отца. Призрак – это вы.
В первую секунду Саймон подумал, что ослышался, после чего запрокинул голову и расхохотался:
– Ничего более дикого я еще не слышал.
Однако Клер было не до смеха. Собрав бумаги, она подровняла их в аккуратную стопку.
– Можете смеяться сколько угодно, милорд. Но у вас тут лежит список цитат и планы особняков, в которых были совершены ограбления. У вас тут имеется подробнейшее описание всех вещей, которые были украдены.
Нахмурившись, Саймон смотрел, как она перевязывает бумаги лентой.
– Что это вы делаете, черт побери?
– Я отнесу это все магистрату на Боу-стрит. Эти бумаги помогут оправдать моего отца.
Он снова усмехнулся. Она явно не понимает, что он сам работает на Боу-стрит. «Представляю, как ее «улики» развеселят Томаса Крампса!»
Сунув бумаги под мышку, она прошла мимо Саймона, но он поймал ее за руку.
– Вам не кажется, что вы заходите слишком далеко, мисс Холлибрук?
– Уберите руку. Или я буду кричать.
– Пожалуйста, но Багли не прибегут вам на помощь. Я дал им выходной. – Он сомневался, что они уже ушли, но Клер этого не знала. – И вы никуда не уйдете с моими бумагами, – со злорадством добавил он.
Клер так стиснула бумаги, что у нее побелели костяшки пальцев. Неожиданно она вдруг поникла, опустила плечи и взмолилась:
– Не бейте меня. Пожалуйста.
Ее дрожащий вид вызвал у него отвращение к самому себе. Неужели она думает, что он способен ударить женщину?
Он слегка ослабил хватку.
– Уверяю вас, все, чего я хочу…
Клер резко ударила его по щиколотке, вывернулась и побежала к двери. Он рванулся за ней, поймал, завел руки назад и положил ее на пол. Она ударила его головой в челюсть. Опомнившись от удара, он изловчился и прижал ее к полу. Она лежала животом вниз, спрятав под собой бумаги. Она извивалась, но он держал ее крепко.
Саймон тяжело дышал, но не отболи и не от ярости, хотя и проклинал себя за то, что недооценил ее коварство. Его тело по-прежнему откликалось на эту женщину. Несмотря на ее вероломство, он не хотел отпускать ее от себя. Она дразнила его плоть каждым своим движением, напоминая о пережитом наслаждении.
Он надеялся, что она тоже помнит.
Наклоняясь к ее уху, он заговорил ласкающим бархатным голосом:
– Клара… милая… я не советую тебе так сильно извиваться подо мной.
Она мгновенно затихла. Потом бросила на него через плечо презрительный взгляд.
– Если вы попытаетесь взять меня силой, я расцарапаю вам лицо. И оторву ваше… ваше мужское достоинство.
Саймон не знал, сердиться ему или смеяться. Ведь ясно, что она не выполнит свою угрозу. Как ясно и то, что он не даст ей для этого повода. За кого она его принимает?
– Если вы отдадите бумаги, я отпущу вас. Она немного подумала, после чего изрекла:
– Как вам будет угодно, милорд.
Саймон понял, что более внятного ответа он может дожидаться до седых волос. Поэтому он отпустил ее, но был готов в любую секунду схватить опять. Клер расправила юбки и села. Волосы ее растрепались, одна длинная прядь выпала из прически и волной упала на грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97