— Нравится-то оно нравится, да платят погано. Высыпая мусор из контейнеров в машину, и то больше заработаешь.
— Еще одна разновидность той же самой работы.
— Будете мне рассказывать! Вы спрашивали насчет Эпштейна?
— Все, что можете сообщить.
— А если я спрошу, зачем вам это надо?
— Торгуемся?
— Конечно.
— Расследую дело о самоубийстве девушки, которая, возможно, могла иметь какие-то связи с Эпштейном.
— Как зовут?
— Грэйс Пелтье. Этим занималось Третье управление по расследованию уголовных преступлений штата Мэн.
— Когда она погибла?
— Две недели назад.
— Что ее могло связывать с Эпштейном?
Я не видел ничего плохого в том, чтобы лишний раз засветить перед полицией Братство, если представилась такая возможность. В любом случае, в деле был отчет Лутца о допросе Картера Парагона.
— Братство. Это одна из организаций, против которой Эпштейн возбудил иск. Грэйс Пелтье могла встречаться с одной из его ключевых фигур Картером Парагоном незадолго до своей смерти.
— Это все?
— Может быть, и больше. Я только приступил. Послушайте, если я чем-то смогу помочь, я помогу.
Пауза висела секунд тридцать, я уж было подумал, что на том конце провода никого нет.
— Я вам поверю, но только однажды.
— Да мне однажды только и надо.
— Официальная версия — это убийство. Мы выдвинули в качестве мотива ограбление, возможная связь с поджогом офиса Еврейской лиги сейчас устанавливается.
— Негусто. О чем вы умолчали?
Любищ понизил голос:
— Посмертное вскрытие обнаружило след от укола в подмышечной впадине. Сейчас получают подтверждение, что за вещество ему ввели. По последним данным, какой-то яд.
Послышался шорох перелистываемых страниц.
— Так, я здесь читаю, вот: это нейротоксин, а значит, он блокирует передачу нервных импульсов к мускулам, стимулирует работу трансмиттеров... — он споткнулся на следующих словах, — ацетилхолина и норадреналина, вызывает паралич... — еще бормотание, — симпатической и парасимпатической систем, провоцируя неожиданный и сильный приступ.
Любищ перевел дыхание и продолжал:
— Говоря человеческим языком, под действием яда учащается сердцебиение, резко поднимается давление, дыхание затрудняется, наступает мышечный паралич. С Эпштейном за две минуты случился сильнейший сердечный приступ. Через три минуты он скончался. Симптомы — это строго конфиденциально, понимаешь? — системные, обычно вызываемые ядом пауков. В общем, пока нет более ясной версии, но можно предположить, что Эпштейна свалили, вколов ему огромную дозу паучьего яда. Предполагают, что это яд «черной вдовы», но окончательного заключения пока нет. К тому же этот извращенец срезал кусочек кожи пониже спины шириной в несколько дюймов. Ну и как, это дерьмо поганое или погань дерьмовая?
Я отложил ручку и посмотрел на путаные записи, которые делал в телефонном блокноте Рейчел.
— Кто-нибудь еще интересовался данными заключения? — спросил я.
— Это что еще такое? — последовал ответ. — Это вроде кто-то хватил через край и злоупотребляет профессиональными связями?
— Извините, я так понял, что да.
Любищ вздохнул:
— Полиция Миннеаполиса. Возможна связь со смертью врача по имени Элисон Бэк неделю назад. Ее нашли в машине с полным ртом пауков — «черные вдовы».
— О Господи!
— Вот именно.
Похоже, мой ответ доставил ему удовольствие, поэтому он продолжал:
— Медэксперт убежден, что пауки были усыплены двуокисью углерода, затем их засунули ей в рот, где они стали оживать. Только одна самка выжила, остальные перекусали себя и жертву. Жертва задохнулась от удушья.
— Есть какие-то версии?
— Она отстаивала права женщин на аборт, так что полиция прошерстила местных религиозных фанатов, стараясь скрыть подробности от прессы. Похоже, им пришлось порядочно потрудиться, чтобы вытащить ее из машины.
— Почему?
— Неизвестный убийца напичкал автомобиль пауками-отшельниками.
Падд!
Я поблагодарил Любища, пообещал перезвонить ему и повесил трубку. Затем вошел в Интеренет и практически сразу же нашел фотографию Элисон Бэк. Она выглядела моложе, чем на фотографии в кабинете Мерсье. Моложе и счастливее. Репортеры неплохо поработали, перерыли все возможные источники, добрались даже до предположений о том, что причиной смерти может быть укус паука. Такие детали трудно удержать в секрете.
Я выключил компьютер и позвонил Рейчел: в одиннадцать у нее как раз должен быть перерыв на кофе. Я поинтересовался:
— Есть ли какая-нибудь информация по визитной карточке?
— Такого же нежного и доброго утра и тебе, — послышалось в трубке насмешливо. — Так и есть, любовь прошла.
— Не прошла, просто отошла на второй план. Итак?
— Пока еще химичат. А сейчас убирайся, пока я не задала себе вопроса, почему я все еще с тобой.
Она повесила трубку, и передо мной возник выбор: или сидеть и ждать, или позвонить в полицию Миннеаполиса. К сожалению, у меня не было там знакомых, равно как и уверенности, что природное обаяние мне сильно поможет. Я попробовал еще раз дозвониться до Мерсье, но услышал только суровый ответ горничной. Ничего не оставалось делать: до вечера, когда мы с Рейчел собирались в театр на «Клеопатру», было полно времени, так что я оделся, прихватил с полки роман и спустился прошвырнуться по Ньюбери-стрит. Там был магазин комиксов, вспомнил я и подумал, что, пожалуй, его стоит посетить.
Как оказалось, Аль Зет уже позаботился о нашей встрече. Как только я вышел на улицу, из огромного зеленого «бьюика», припаркованного на другой стороне улицы, показалась массивная фигура.
— Новая тачка, Томми, — начал я, — собираешься свозить ребят в Диснейленд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117