Я прохожу по тротуару и чувствую себя нормальным человеком.
Он повернулся и посмотрел на меня.
— Да, с другой стороны, ты тоже выглядишь как обычный человек. Ты одет как все нормальные люди. Не хуже и не лучше тысячи прохожих на улице. Но ты зашел сюда, и я занервничал. Клянусь, мои ладони вспотели, когда я тебя увидел. Не пойми меня превратно: я уважаю тебя. Может, ты даже мне чем-то симпатичен. Но я вижу тебя, и у меня возникает ощущение надвигающейся гибели, как будто сейчас на меня рухнет потолок. Присутствие твоих ублюдочных киллеров тоже мешает мне заснуть. Я знаю, что у тебя здесь баба, знаю, что ты вчера ужинал с дружками в «Анаго». Кстати, ты заказывал говядину.
— Да, она была хороша.
— Да уж, за тридцать пять баксов была бы она плоха. Про дела говорили или так, поболтали?
— Всего понемногу.
Он кивнул:
— Я так и подумал. Ты хочешь знать, почему я послал к тебе Рэйгла, почему меня интересует этот тип, который называет себя Падд? Может быть, прикидываю, я могу чем-то помочь Чарли Паркеру, чья жизнь превратится в дерьмо, если он там покрутится вокруг?
Я ждал. Я не вполне понимал, к чему он клонит, но этот поворот в теме удивил меня.
— А может, здесь что-то другое, — продолжал он, и тон его голоса слегка изменился. В нем появились стариковские нотки. Аль Зет отвернулся от окна, подошел к дивану и сел рядом со мной. Мне показалось, у него были испуганные глаза.
— Как ты думаешь, один хороший поступок может уравновесить жизнь, полную злых дел? — спросил он.
— Это не мне судить, — ответил я.
— Дипломатичный ответ, но не правдивый. Ты судишь, Паркер. Вот что ты делаешь, и я уважаю твое мнение, как свое. Мы с тобой одной породы, ты и я. Попробуй еще раз.
Я пожал плечами:
— Может быть и так, если это поступок действительно продиктованный раскаянием, но я не знаю, как работают весы Божьего правосудия.
— Ты веришь в спасение?
— Я на него надеюсь.
— Тогда ты должен верить в искупление вины. Искупление — это неотъемлемая составляющая спасения.
Он сложил руки на коленях. У него были очень чистые и очень белые руки, как будто он часами каждый день промывал каждую складочку и трещинку на коже.
— Я старею. Сегодня у могилы я увидел много мертвых мужчин и женщин. Им всем недолго осталось жить. Очень скоро нам всем предстоит Суд, за нами придут. Все, на что мы можем надеяться, это милосердие, и не верится мне, что в другой жизни ты встретишь милосердие, если в этой не проявлял его. А я не человек милосердия, — заключил он, — никогда им не был.
Я ждал, наблюдая, как он крутит обручальное кольцо на пальце. Его жена умерла три года назад, детей у него не было. Интересно, надеялся ли он встретиться с ней в той жизни когда-нибудь.
— Каждый заслуживает шанса поправить свою жизнь, — мягко произнес он. Этот шанс нельзя ни у кого отнять.
Его глаза снова устремились к окну, залитому светом.
— Мне кое-что известно о Братстве и о человеке, которого они посылают творить то, что он делает.
— Мистер Падд. Он просто кудесник.
— Ты с ним встречался? — в голосе Аль Зета слышалось неподдельное любопытство.
— Да, я с ним встречался.
— Тогда твои дни могут быть сочтены, — сказал он просто, — Я знаю о нем, потому что это мое дело — знать. Я не люблю непредсказуемость, если, конечно, не считаю, что могу использовать ее в собственных целях. В общем-то, поэтому ты до сих пор жив. Поэтому я не убил вас с Луисом, когда вы пришли сюда в поисках Тони Чистюли, и даже после того, как вы взяли большую часть его людей в том засыпанном снегом городке позапрошлой зимой. Нам обоим это было выгодно, — он сделал неопределенный жест рукой. — Плюс вы нашли деньги и тем самым спасли себе жизнь. Сейчас мне кажется, что наши взгляды на мистера Падда расходятся. Мне все равно, убьет он тебя или нет. Конечно, мне будет тебя не хватать, Паркер: ты способен сделать жизнь интересной, но не более того. Но, если ты убьешь его, безусловно, это будет добрым делом для всех нас.
— А почему вы не сделаете этого сами?
— Потому что пока он не предпринимал никаких действий против меня и Семьи, — он наклонился вперед. — Но рассуждать так — все равно что заметить «черную вдову» у себя в постели и не обратить на это внимания: она же еще никого не укусила.
Я был уверен, что аналогия с пауком была неслучайной. Аль Зет привел ее намеренно.
— И еще. Помимо Падда есть и другие. От них тоже нужно избавляться. Но, если я выступлю против Падда только по причине того, что он опасен (при этом его еще нужно выследить, а это не так-то просто), те, кто скрываются в тени, выйдут на меня. И они убьют меня, в этом я не сомневаюсь ни на секунду. Мне кажется, что, как только я займусь им, он разделается со мной. Вот насколько он опасен.
— Поэтому вы используете меня, чтобы найти его.
Аль Зет рассмеялся.
— Тебя никто не использует, пока ты сам этого не захочешь. У тебя есть свои причины достать его, и никто из моей организации не будет тебе в этом мешать.
Глава 11
Мики Шайн был человеком среднего роста с седым хвостиком и седой бородой, которые отвлекали внимание от его лысины. Что ж, если вас зовут Мики Шайн и яркие огни вашего магазина отражаются в вашем полированном черепе, то отращивание козлиной бородки и желание отпустить волосы не кажутся таким уж нелогичными.
— Вы слышали шутку о двух легионерах, идущих по пустыне? — спросил я его, после того как колокольчик над входной дверью перестал звенеть. — Один поворачивается к другому и говорит: «Знаешь, если бы я не называл свою девушку Песчинкой, то давно бы ее забыл».
Мики непонимающе смотрел на меня.
— Песок. Пустыня. Девушка... — начал объяснять я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117