У него была довольно приятная внешность, совсем не та, что я ожидал.— Ничего не случилось, — ответил я. — Пока еще ничего. Просто я задал несколько вопросов.Он усмехнулся. Мягким приятным голосом он спросил:— А кто вас просил задавать вопросы?— Мистер Франклин.— Франклин? — сказал он твердо. — Не знаю такого. Так что лучше выходите в эту дверь и ступайте туда, откуда пришли.Голос все еще звучал приятно, но усмешка вышла натянутой. Что-то в связи с этим парнем меня тревожило. Я подумал, что откуда-то его знаю, но откуда? Где я мог его видеть?— Мы с вами когда-нибудь встречались? — спросил я его.— Никогда. Мы бегаем с разными стаями.Я оглянулся на мальчишек и сказал:— Видимо, да.Видимо потому что я оглянулся, я увидел девушку, или, скорее, женщину, ибо при самом смелом воображении ее нельзя было отнести к подросткам. Взглянуть на нее вот так, неожиданно, было почти то же, что получить по башке.Это была высокая платиновая блондинка, «девочка что надо», с жестким наглым лицом, на котором было полфунта косметики и скромности ни на грош. Даже потеряй она половину своих форм, она бы все равно сохранила фигуру, а я видел, что формы — ее собственные, натуральные, потому что на ней была сильно декольтированная блуза, чуть не сползающая с плеч, и туго облегающая юбка. Она направилась к нам. Ремень от большой коричневой кожаной сумки, наброшенный на правое плечо, перетягивал ее блузку несколько набок.Она остановилась рядом с Чаком и посмотрела на меня. Увидев вблизи ее карие глаза с длинными густо накрашенными ресницами и все остальное, я подумал, что если бы она соскребла с себя побольше этой дурацкой краски, держалась бы более естественно и носила бы другую сумку и на другом плече, она бы выглядела очень недурно. Но тут она открыла рот и испортила благоприятное впечатление, которое вроде бы зародилось во мне.— Чак, — сказала она, — кто этот гад ползучий?Не хватало только жевательной резинки, которую она бы вынула изо рта, держа между большим и указательным пальцами. Голос у нее был высокий, скрипучий, гнусавый.— И то, — сказал Чак. — Прежде, чем вы уйдете, кто вы?Я снова повторил свой жест, полез за бумажником во внутренний карман, откинув полу пиджака так, чтобы он мог заметить мой револьвер. Мое удостоверение произвело на него столь же малое впечатление, как и на подростков. Но он увидел револьвер, поднял одну бровь и произнес:— Сыщик по особым делам, а? Настоящий мужской револьвер. — Он снова взглянул на мое удостоверение. — Ну и что же вы разузнали? Ищейка. Первоапрельский дурак из полиции.Платиновая блондинка гнусаво захихикала.— О, Чаки!Он рассмешил ее до смерти. Ее глупое восхищение явно подзадоривало его, потому что он сказал:— Ну-ка, поглядим, что ты за штука. — И протянул руку, чтобы взять у меня револьвер. Я подождал, пока его пальцы не прикоснулись к нему, и с силой ударил его по руке ребром ладони. Я знал, что это очень больно и почти парализует его руку. Удар привел его в такое бешенство, что я подумал, что у него глаза вылезут из орбит.Это было здорово. Именно этого я и хотел. Я хотел довести его до кипения и сказал:— Я показываю людям свой револьвер только тогда, когда собираюсь их застрелить.Я вынул из кармана фото Пэм и сунул его ему в руку, прежде чем он успел размахнуться и ударить меня.— Я зашел просто для того, чтобы спросить, знаете ли вы эту девушку, — сказал я. — Узнаете?На его щеках прыгали желваки, и он старался расшевелить пальцы правой руки, но фото он взял. Однако не сразу посмотрел на нее. Он глядел на меня, сжимая челюсти, пока не овладел собой настолько, чтобы подавить горящий в его глазах гнев. Наконец он сказал хрипло, саркастически:— Рад сотрудничать с ищейкой.Лицо его приняло спокойное, даже приятное выражение, однако оно мгновенно исчезло, стоило ему взглянуть на фото. Его как будто передернуло, и он перевел на меня вспыхнувший гневом взгляд.— Ты, крыса! — произнес он. — Зачем показывать мне этот снимок? Я читаю газеты, ищейка. Зачем приставал с этим к ребятам? Так это и есть тот Франклин, который велел шпионить за нами?— Так вы знаете ее?— Нет, ты...— Никогда ее не видели?— Нет!— Об чем разговор? — сказала наглая блондинка. — Врежь ему как следует, Чаки!«Совсем плохо, — подумал я, — а она могла бы мне понравиться».Чак сжал кулаки, а когда он сжимал их, они превращались в смертоносное оружие.— Слушай, ищейка! — сказал он. — Я сосчитаю до десяти. Если ты не выйдешь отсюда, пока я не кончу счет, тебя вынесут.Я собирался возразить ему, но, оглядевшись, увидел с десяток, а то и больше юных каннибалов, готовых сожрать меня живьем. Я, правда, не слабак и к тому же бывший моряк, начиненный приемами дзюдо и полным набором способов самообороны без оружия, но мысль о том, что, когда они навалятся на меня всей шайкой, я, возможно, уложу пятерых — шестерых из них, прежде чем меня растерзают, показалась мне слабым утешением.Он начал считать. «Какого черта, — подумал я, — ведь я их достаточно расшевелил». Я пожал плечами и шагнул к двери. При этом я оказался рядом с блондинкой.— Ну и тип! — сказала она своим гнусавым голосом. — Настоящий забулдыга, вот ты кто!— Заткнитесь, вы, — сказал я.Бац! Она не так хорошо владела собой, как Чак. Она взмахнула рукой и самым настоящим образом влепила мне пощечину. Она даже оттолкнула меня, но все это было бы полбеды, если бы я не задел за что-то ногой. Я приземлился с такой силой, что весь дом задрожал.И тогда я увидел, что меня подвело. Вернее, две вещи. Малорослый дружок Крыса пробрался мне за спину и стал на четвереньки, а Чак все еще стоял с выставленной вперед ногой и хохотал до упаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56