Очевидно, прежде чем войти в дом, она встретила кого-то и этому кому-то все рассказала. В результате ее задушили, привязали к трупу груз и бросили в бассейн. Очевидно, все это произошло внезапно. Единственными людьми, которые были заинтересованы в том, чтобы предотвратить ее разоблачения, были Своллоу и, может быть, Дженова. Кинг и Элен обеспечивали друг другу надежное алиби, гарантом которого была маленькая Дот. Если бы Зою убил Рауль, то у него была прекрасная возможность вывезти ее труп в течение многих дней и ночей, последовавших за этим. Только безумец мог затеять вечеринку с купанием, зная, что в бассейне находится труп.
Нетрудно себе представить, что произошло бы с Дженовой, если бы Зоя рассказала ему все. А скорее всего, именно так все и случилось. Дженова прекрасно знал, что в этом случае ему пришлось бы заново снимать множество сцен, не говоря уже о возможном весьма шумном судебном процессе из-за плагиата Оскара. Вне зависимости от вины Своллоу скандал привел бы к превышению бюджета, и Дженова потерял бы не только сто тысяч, вложенные в ленту, но и потенциальную прибыль от фильма, которая должна быть в несколько раз больше... Эта мысль не выходила у меня из головы, и тут я внезапно вспомнил, что из всех участников четверговой вечеринки у Рауля только Дженова не был приглашен в воскресенье.
И как только эта простая, незатейливая мысль утвердилась в моем сознании, я оказался во власти холодного ужаса и паники, осознав, что именно Дженова задушил Зою и, возможно, именно в эту минуту убивает Шерри.
Глава 15
На мгновение эта мысль потрясла меня. И парализовала: я перестал думать, дышать, кажется, даже сердце перестало биться, и я до боли стиснул рулевое колесо. Опомнившись, я вдавил в пол педаль газа, и мой «кадиллак» буквально пролетел по воздуху последние полквартала до дома Шерри.
Может быть, она все еще здесь, и мне удастся остановить ее. Резко затормозив у входа в дом, я бросился к незапертой двери, громко окликая ее. Но никто не отвечал. Торопливо осмотрев спальню, я направился к выходу, но тут заметил свой кольт, лежащий на комоде. Боже мой, она даже не взяла с собой оружие! Схватив револьвер, я убедился, что он заряжен, сунул его в карман и через несколько секунд был уже в пути.
Мое сердце бешено стучало, а мышцы были готовы разорваться от напряжения, пока я мчался по Сайпрес-авеню и Роял-роуд. Когда она ушла? Пять минут назад? Десять? На сколько я опоздал? Я знал, что на съемочной площадке нет ни полиции, ни Оскара. Только Дженова — и теперь, вероятно, Шерри. Дженова был тем самым мерзавцем, который подослал ко мне лысого убийцу, а сегодня по телефону вызвал на съемочную площадку двух типов. Это он ударил Шерри, когда искал улики против Оскара в ее квартире, а затем дважды выстрелил в меня.
Вдавив педаль газа в пол, я мчался вперед, не останавливаясь на перекрестках и не переставая сигналить. На Роял-роуд я затормозил так, что шины взвизгнули и машина чуть не перевернулась, когда я резко свернул налево на красный сигнал светофора, заметив черную полицейскую машину, двигавшуюся мне навстречу.
Я не мог терять ни минуты, но мне хотелось, чтобы полиция последовала за мной. Выхватив из кармана револьвер, я высунул его в открытое окно и выстрелил в воздух. Давайте, ребята, попробуйте меня догнать. Не оборачиваясь, я склонился над рулем, продолжая сигналить.
Вой сирен заставил меня оглянуться. Как я и ожидал, полицейская машина развернулась вокруг красного седана и последовала за мной. Пусть едут — чем больше, тем лучше.
Преследование полиции даже помогло мне. Воющие сирены, слышные на мили вокруг, расчищали дорогу для полиции — и для меня. Только бы успеть, громкий звук сирены может остановить Дженову, прежде чем он... покончит с Шерри.
Я услышал слабый щелчок, и что-то пролетело рядом с машиной. Не нужно богатого воображения, чтобы догадаться, что это была пуля. Так я и знал. Удержать машину на дороге при такой скорости совсем не легко, а я не мог снизить скорость, тем более остановиться для объяснения. Только вперед на предельной скорости, другого выхода не было ни у меня, ни у Шерри. Впереди был Дженова, охотившийся за Шерри, может, в эту самую минуту он приканчивает ее, а сзади — полицейские, стрелявшие в меня.
Приближаясь к железнодорожному переезду, я до отказа нажал на акселератор, надеясь, что на такой скорости смогу проскочить через рельсы, не угодив в канаву. Я уже видел здания пакгаузов по обе стороны дороги и черно-белый шлагбаум. Только услышав низкий паровозный гудок, перекрывавший завывание полицейской сирены, я осознал значение перегораживавшего дорогу шлагбаума и вспомнил, что, когда я звонил Шерри, было около шести часов и что последний поезд здесь проходит как раз в это время. Если ждать, пока пройдет длинный состав, я могу опоздать, и с Шерри будет покончено. Нет, я не мог останавливаться. Никаких колебаний и мыслей о риске.
Бросив взгляд налево, я заметил приближающийся состав, но не мог определить, с какой скоростью он движется. Было ясно, что он рядом с переездом, и семафор в ста футах впереди переключился на красный свет. Я еще сильнее вдавил педаль газа — она уже и так была вдавлена в пол до упора — и вцепился в рулевое колесо потными руками, вне себя от страха. Я находился в шоковом состоянии. Все было как во сне: на меня мчится автомобиль, и столкновение неизбежно, а я все смотрю на него, не веря своим глазам. Пока эта картинка с устрашающей быстротой проносилась перед моим мысленным взором, я услышал нарастающий гудок паровоза и грохот десятков вагонов, мчащихся по рельсам.
Рельсы были прямо передо мной всего в десяти ярдах, а поезд стремительно приближался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51