А во-вторых, майордом Колдер произнес речь, которая надолго запечатлелась в умах, если не в сердцах всех, кто его слушал.— Я сражался с Кровавым королем, и по моему мечу струилась алая кровь его телохранителей. Но почему мы вступили с ним в бой? Спросите себя об этом. Я отвечу: потому что нам казалось, что его можно победить и нас ждет богатая добыча в Венте, Лондиниуме, Дубрисе и всех других торговых городах. Но теперь мы знаем, его победить невозможно… для нас… и наверное, и Драда не может. Вы видели повозку — столько монет нам не принесла бы и победа. Я говорю: нам следует подождать, взвесить его слово. Вернуться в свои дома, починить их или выстроить заново, собрать урожай — то, что от него осталось.— Мужчины без мечей, Колдер? Как же мы обретем путь в Валгаллу? — крикнул высокий воин.— Сам я иду за Белым Христом, — сказал Колдер, — а потому Валгалла меня не заботит. Но если, Снорри, тебя это тревожит, отправляйся к Драде. Пусть каждый, кто хочет сражаться, поступит так же. Нам предложили дружбу, и уж конечно, повозка золота — это ведь далеко не самое худшее, чего можно ждать от победителя.— А он нас боится, вот и прислал ее! — сказал Снорри, рывком поднявшись на ноги. — На его золото надо нанять воинов, купить оружие и напасть на Камулодунум.— Ты, наверное, возьмешь в поход свой амбар, — сказал Колдер, и раздался общий хохот. Ведь все знали, что Снорри спрятался от римлян под одеялом в амбаре и выскочил оттуда, когда враги подожгли амбар. В Совет его выбрали только потому, что он владел большим количеством земли.— Меня совсем окружили, и только так я мог избежать гибели, — сказал Снорри. — Я возьму свою долю золота и уйду к Драде.— Ни у кого своей доли золота нет, — объявил Колдер. — Оно подарено Совету, и мы обсудим, как его употребить.В конце концов Снорри и еще четыре землевладельца ушли с двумястами своих керлов к Драде, остальные остались учиться жить по-новому: вассалами Кровавого короля.Гристу это решение преисполнило горечи. Но он был керлом Колдера и обязался повиноваться ему. К тому же решения знатных редко его касались.В ту ночь, когда он в одиночестве поднялся на Высокий холм, к нему пришел Колдер.— Тебя гнетет тревога, мой друг? — спросил майордом.— Дни Крови снова настанут. Об этом мне шепчет ветер. И воронье тоже знает об этом.— Это мудрые птицы. Два ворона — глаза Одина.— Я слышал, как ты сказал, что следуешь за Белым Христом.— По-твоему, у Кровавого короля не было ушей на нашем Совете? По-твоему, Снорри и его керлы доберутся до Драды живыми? Или хоть один из нас остался бы живым, если бы я не сказал того, что сказал? Нет, Гриста, я следую за Древними Богами, которые понимают сердца людей.— Ну а договор с Утером?— Мы будем его соблюдать, пока нам это выгодно.Но придет день, когда потеря твоей правой руки будет отомщена. Вчера ночью мне привиделся сон: Кровавый король стоял на вершине холма совсем один. Все его воины валялись вокруг мертвые, и знамя его было сломано. Я верю, что этот сон мне послал Один; это его обещание.— Пройдет много лет, прежде чем мы станем настолько сильны.— Я терпеливый человек, мой друг.
Кровавый король медленно спешился и отдал поводья боевого коня безмолвному оруженосцу. Повсюду вокруг него валялись трупы убитых там, где они упали; под низко хмурящимся небом кружила черная туча воронья, ожидающего, когда можно будет приступить к пиршеству.Утер снял бронзовый шлем, подставляя лицо прохладному ветру. Как он устал! И гораздо больше, чем позволил бы кому-нибудь догадаться.— Ты ранен, государь, — сказал Викторин, появляясь из сумрака и тревожно сощурив темные глаза при виде крови, сочащейся из раны над локтем короля.— Пустяк. Сколько человек мы потеряли?— Носильщики еще ходят по полю, государь, а лекарю считать некогда. Я бы сказал, около восьмиста, но, возможно, и меньше.— Или больше?— Мы оттесняем врагов к берегу. Может, ты передумаешь и сожжешь их корабли?— Нет. Без кораблей им некуда будет отступать. И чтобы полностью уничтожить их войско, придется пожертвовать легионом. А у меня нет лишних пяти тысяч людей.— Разреши, государь, я перевяжу твою рану.— Да перестань же меня нянчить! Рана закрылась… ну, почти. Погляди на них! — сказал король, указывая на луг между речкой и озером, на сотни изувеченных трупов. — Они приплыли ради грабежа. Теперь воронье выклюет им глаза. И это чему-нибудь научит уцелевших?Скажут ли они: «Держитесь подальше от владений Кровавого короля»? Нет, они будут приплывать снова и снова десятками тысяч! Чем их влечет этот остров?— Не знаю, государь, но пока они будут приплывать сюда, мы будем убивать их.— Мой неизменно верный друг! Ты знаешь, какой сегодня день?— Конечно, государь. Это День Короля.Утер усмехнулся:— Да, День Двух Солнц. Знай я тогда, что с него начнутся двадцать пять лет войны… — Он умолк.Викторин снял оперенный шлем, подставляя седые волосы вечернему ветерку.— Но ты всегда побеждал, государь. Ты стал легендой от Камулодунума до Рима, от Тингиса до Византии — Кровавый король, не знающий поражений. Пойдем, твой шатер готов. Я налью тебе вина.Шатер короля был поставлен на холме, возвышавшемся над полем битвы. Внутри возле походной постели в жаровне тлели угли. Бальдрик, оруженосец Утера, помог ему снять кольчугу, нагрудник и поножи. Король с облегчением растянулся на постели.— Сегодня я ощутил свой возраст, — сказал он.— Тебе не следует бросаться в самую сечу. Случайная стрела… неожиданный удар мечом… — Викторин пожал плечами. — Мы… британцы… без тебя не выстоим. — Он подал Утеру кубок с вином, разбавленным водой.Утер сел на постели и отпил половину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12