Никто из них не мучился.
Под конец пришло извещение из министерства, что болезнь подтвердилась. Я заехал с ним к Лайонелу, и, водрузив на нос очки, дорожник внимательно прочел его с начала и до конца.
– Значит, ваша правда была, – сказал он. – И хорошо, что мы сделали то, что сделали. – Сложив извещение, он вернул его мне. – Фабрика мне прилично заплатила, а стали бы мы тянуть, я бы вовсе ни при чем остался. Так что очень я вам благодарен.
Вот что мне сказал этот простодушный дорожный рабочий, после того как у него на глазах рухнул и рассеялся его воздушный замок. Ни стенаний, ни упреков – только благодарность.
Разные люди реагировали по-разному, когда чума поражала их свиней, но, слава богу, все это давно в прошлом. Сначала была найдена действенная вакцина, а затем министерство сельского хозяйства ввело обязательный забой, как при ящуре, и чуме свиней пришел конец. В течение уже почти тридцати лет мне не доводилось ни сталкиваться с подозрительными случаями, ни заполнять простыни анкет, ни возиться с картонными коробками и пергаментной бумагой. Но память о них все еще свежа.
А пока я спрашивал себя, как думает Лайонел использовать свою новую постройку. Он тщательно вычистил и продезинфицировал свинарник, но ничего объяснять не стал. Прошло четыре месяца, и я решил, что коммерческое животноводство его больше не манит, но ошибся.
Как то вечером, осмотрев несколько собак и кошек, я снова заглянул в приемную и увидел, что в углу сидит Лайонел.
– Мистер Хэрриот, – объявил он с места в карьер, – я хочу опять за то же взяться.
– Завести свиней?
– Ну да! Чтобы хлев пустым не стоял. А то глядеть на него больно.
– Но вы абсолютно уверены? – спросил я, помолчав. – После такой беды? Я думал, у вас всякая охота пропала.
– Да нет, куда ей пропадать? Свиньи самое для меня милое дело. Одна только зацепка, почему я к вам и приехал. Могли с того раза там микробы остаться?
Не люблю я таких вопросов. Теоретически говоря, никакой инфекции в свинарнике к этому времени остаться не могло, но мне приходилось слышать, что от чумы свиней избавиться не так-то просто. Правда, четыре месяца… Конечно, свинарник должен быть уже вполне безопасным.
Но что толку, если ветеринар говорит «не знаю»? Лайонелу был нужен конкретный ответ.
– Я уверен, что поместить туда свиней можно без всяких опасений… если вы твердо решили.
– Чего уж. Значит, пора за дело браться. – Он вскочил и вышел из приемной, словно не хотел терять ни минуты.
И действительно, очень скоро свинарник огласился хрюканьем, фырканьем и визгом. Не замедлила и судьба с новым ударом.
Когда Лайонел позвонил, мне показалось, что я еще ни разу не слышал в его голосе такой тревоги.
– Я только с работы вернулся, а со свинками худо: валяются по всему двору.
Мое сердце мячиком отскочило от ребер.
– То есть как валяются?
– Ну, вроде в припадке.
– В припадке?
– Ну да. Лежат на боку, ногами дрыгают, рыло все в пене, а и встанут, так трех шагов не сделают, снова валятся.
– Еду!
Трубка ударилась о рычаг. У меня подгибались ноги. Я ведь заверил беднягу, что он может спокойно завести новое стадо, а чума свиней иногда дает и такие нервные симптомы. Я схватил Юдолла и лихорадочно перелистнул страницы. Черт, вот оно! «В начале возможны моторные расстройства – движение кругами, мышечные подергивания и даже судороги»
Я гнал машину по узкой дороге, ничего не видя по сторонам – ни мелькающих мимо деревьев, ни зеленых вершин за ними. Перед глазами маячила жуткая картина, которую мне предстояло увидеть.
Но она оказалась даже хуже, чем я ожидал. Много хуже. Двор был буквально устлан свиньями всех возрастов и размеров, от поросят до огромных супоросых маток. Некоторые еще пошатывались, падали на солому, снова поднимались, но остальные лежали на боку, дрожа, отчаянно дергая задранными ногами, а в пастях у них клубилась пена. Юдолл упомянул судороги, а уж таких судорог я в жизни не видывал.
Лайонел, землисто-бледный, молча вел меня от загона к загону. Кормящие матки лежали, вытянувшись, содрогаясь всем телом, а поросята отталкивали друг друга и дрались пытаясь добраться до сосков. Хряк кружил по загону, словно слепой, натыкался на стены, оглушенно присаживался на задние ноги, точно собака. И ни единого здорового животного! Во всяком случае, такое создавалось впечатление.
Лайонел повернулся ко мне, стараясь улыбнуться.
– На этот раз вам ни единой справки писать не придется. Все полегли.
Я мог только уныло покачать головой в полном недоумении. Наконец, ко мне вернулась способность говорить:
– Когда это началось?
– Утром все были здоровы. Визжали, как всегда, чтобы я им скорее корм задал. Я вернулся – они уже в таком виде.
– Но, черт подери, Лайонел! – Мне с трудом удалось удержать истошный вопль. – Так сразу не бывает! Тут что-то не то!
– Угу, водопроводчик это самое и сказал, чуть их увидел. Его прямо как дубиной оглушило.
– Водопроводчик?
– Ага. Хозяйка в обед заметила, что вода в поилку не идет, и вызвала Фреда Буллера. Он часа через два приехал. Сказал, что трубу засорило, ну и наладил все.
– Следовательно, они почти весь день не пили?..
– Выходит так.
Слава богу! Все встало на свое место. Не то, чтобы я очень ободрился, но, во всяком случае, бремя вины спало с моих плеч. Чем бы это ни кончилось, мне себя упрекнуть не в чем.
– Вот оно что! – прохрипел я.
Лайонел растерянно посмотрел на меня.
– Вы о чем? Что воды не было? Ну, конечно, пить им хотелось, так что?
– Это у них не от жажды. Они отравились солью.
– Как так? Соли они и в рот не брали. Откуда ей тут взяться?
– Корм для свиней всегда подсаливается… – Мои мысли неслись бешеным вихрем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110