Лопатин, однако, остался серьезен, и Кронид Васильевич, уже не улыбаясь, с видом человека дельного, выложил на стол вторую часть восьмого тома «Свода законов», где были «Уставы счетные», и циркуляры государственного контролера, и кассовые правила, и порядок начетов.
Погружаясь в эти сумрачные глубины, Герман ловил в себе чувство, казалось бы не соответствующее ни времени, ни месту, – будто б вновь под стеклянным куполом библиотеки Британского музея припадаешь к источникам «Капитала». И следом вспоминалась лондонская контора Боркгейма, куда Маркс определил его внештатным клерком.
Предварительные занятия младшего ревизора еще не завершились, когда началась страда изготовления отчета Контрольной палаты за минувший год. Отчет надо было выслать в Петербург не позже марта, выслать государственному контролеру, дабы тот включил его во всероссийский, всеподданнейший.
Отчетная страда требовала напряженного внимания на предмет увязки концов с концами. Тут-то и открылись Лопатину неувязки, которые сильно колебали краеугольный камень: «критическая деятельность Контрольной палаты не должна быть стеснена никаким посторонним влиянием».
Ни зычный коллежский асессор, ни его подчиненные на печи не лежали. Были ревизии периодические и чрезвычайные, и «по доходам» и «по расходам», была забота не только о соблюдении бюджетного закона, но и о соблюдении целесообразном.
Во всей этой хлопотливой деятельности особенное удовольствие доставляло Лопатину истинное мужество начальника палаты, выносившего личную ненависть калифа , как Герман называл Синельникова. Вот тебе и гонитель взяточничества, вот тебе и поборник законности! Всех и вся можно и должно подвергать контролю. Всех, кроме… кроме него, генерал-губернатора. А коллежскому асессору Бутыркину нет-нет да и приходилось вторгаться в «синельниковскую сферу». И Длинный генерал показывал зубы. Герман негодовал: поскребите каждого из них – найдете деспота. Экий, понимаете ли, Суворов, сам, видишь, себе штаны штопает, ан нет, не трожь, не смей, я тебе задам, мерзавец… И точно, генерал-губернатор, автор грозных циркуляров, не терпел въедливого и деятельного контролера. Это и было «посторонним влиянием» – открытым и тяжелым, но вместе и таким, когда внушают: а мне с высоты виднее.
Были и совсем другие «влияния» – тихие, вкрадчивые, домашние. Ведь и ревизору не мешает барашек в бумажке. Но даже и при ангельском бескорыстии, вот как улыбчивый Кронид Васильевич, не живет ревизор в безвоздушном пространстве, а живет там, где все знакомы, все известны и решительно нет никакой возможности не испытывать влияний родственных, дружеских, начальственных. Ну, и что ж тут прикажете делать? Кронид Васильевич мягко улыбался: «Гони природу в дверь – она влетит в окно». – «Особенно в казенное, – добавлял Герман. – Казна не вдова, ее не оберешь».
Он и сам имел случаи оценить «посторонние влияния», эту обязательную взаимность иркутской чиновничьей корпорации.
Предписано было полиции чуть ли не на шее Лопатина сиднем сидеть. Ему же было предписано возвращаться домой не позднее семи вечера. И чтоб никаких «сборищ». И что же? А так и сошло на нет. Не Татьяна ль Флорентьевна порадели? Не она ль «повлияла» на старшего своего сына, исправника окружного полицейского управления?
На поздние возвращения г-на Лопатина к себе, на Троицкую, не долго взирали строго. Что ж до «сборищ»… Если они и случаются, то в доме почтеннейшей Татьяны Флорентьевны, а это уж, пардон, не сборища, а мирные чаепития при звуках фортепиано. Ну-с, а во флигеле на Почтамтской, у г-на Щапова, собеседования академического свойства – география, этнография и политическая экономия. Не надо пугаться, господа, хоть и по-ли-ти-ческая, однако цензурой дозволенная, о чем, глядите-ка, в «Московских ведомостях» черным по белому.
И верно, там, в Санкт-Петербурге, вот ведь какое заключение вывел цензурный комитет об этой толстой книге: «Можно утвердительно сказать, что ее немногие прочтут в России, а еще менее поймут ее». Трехтысячным тиражом отпечатали увесистый фолиант на Фонтанке, близ Обуховского моста. А на Фонтанке, 16, близ Цепного моста, коли спохватятся, то позже. Газеты между тем извещают о новинке: «Капитал . Критика политической экономии. Сочинение Карла Маркса. Перевод с немецкого. Том первый. Книга 1. Процесс производства капитала. С.-Петербург. Издание Н. П. Полякова. 1872».
Имя переводчика на книге не значилось. Оно значилось в штате Контрольной палаты. И в жандармской бумаге, где было указано: «Лицо круглое, чистое, волосы русые, зачесанные назад, борода небольшая, окладистая, рот и нос небольшие, походка скорая».
Типографического изделия он ждал нетерпеливо, то унывая (запретят!), то бодрясь (проскочит!), и вот свершилось, су-ществу-ет… Казалось бы, грянь, ликуя, во все колокола, как грянуло нынче, в светлое воскресенье. А он, выйдя из дому, поймал в себе какое-то глупое удовольствие оттого, что на дворе несолнечно, невзрачно, холодно. Он шел к Ангаре, не обращая внимания на праздничность улицы, на принаряженных людей, на пасхальные восклицания и поцелуи, шел, не стыдясь своей горечи и своей обиды, хотя ведь вот же сознавал, очень хорошо сознавал, как они позорно эгоистичны.
Да, ты верил в краткость сибирской отлучки, у тебя была форсистая надежда на повтор вологодской, кадниковской стремительности, удачи почти мгновенной, как с Лавровым, – приедешь, увидишь, победишь. И вернешься, и закончишь начатое в Лондоне. Покидая Петербург, ты толковал Даниельсону: случись задержка, управишься с переводом «Капитала» не хуже моего, а то и лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192