Произнеся эти слова, Элизабет сделала глубокий реверанс. Выражение ее лица, не в пример моему, было серьезным и учтивым.
– Мы пытались добудиться вас, стучась в дверь, но так и не смогли. Наш хозяин, – Элизабет не обратила ни малейшего внимания на мой удивленный взгляд, – вчера строго приказал нам приготовить для вас ванну не позднее часа пополудни и позаботиться, чтобы вам было приятно мыться. Я пришла доложить вам, что ванна готова. Пока вода вполне горячая, но может остыть. Не будет ли вам угодно, сэр, совершить омовение?
Англичанин мешкал, переводя взгляд с меня на Элизабет и обратно. Я в своем венском муаровом платье, давно вышедшем из моды и заношенном до дыр, была больше похожа на служанку, чем она, одетая по последней моде. Но нас обеих «подводила» наша неземная красота.
Я чувствовала: сейчас он откажется и вежливо выпроводит нас из комнаты. Элизабет, тоже разгадавшая его намерения, заговорила умоляющим тоном:
– Сэр, прошу вас! Наш хозяин суров и отличается вспышками гнева. Если он узнает, что вы отказались, он посчитает виновными нас и прикажет жестоко выпороть!
Англичанин заморгал, судорожно пытаясь найти убедительную причину для отказа, но потерпел неудачу.
– Что за варварство! – наконец пробормотал он.
Элизабет осмелела и слегка потянула его за рукав ночной рубашки. Если бы не голод, все более властно заявлявший о себе, я бы, наверное, каталась сейчас по полу.
– Сэр, умоляю вас, пойдемте, – с напускным ужасом проговорила она.
Замешательство гостя было вполне очевидным, однако природная доброта взяла верх.
– Хорошо, мисс, я согласен. Пожалуйста, подождите меня за дверью. Я оденусь и выйду.
Элизабет радостно кивнула. Мы молча удалились. Очутившись по другую сторону двери, мы обнялись и затряслись от смеха.
Не прошло и пяти минут, как послышались его шаги. Мы спешно сделали серьезные лица. Дверь распахнулась. Англичанин предстал перед нами – в темно-фиолетовом смокинге с черным бархатным воротником и бархатным поясом, длинных брюках и кожаных домашних туфлях. Влажные каштановые волосы были аккуратно расчесаны. Только щеки оставались красными, словно это он был виноват в недавнем происшествии, а не мы с Элизабет.
– Я готов, – объявил он.
Мы направились в покои Элизабет (ванна находилась там).
– Должен признаться, меня очень удивляют ваши наряды. Вы одеты совсем не как служанки, – заметил гость, пока мы шли.
Я улыбнулась, а Элизабет вполне серьезно пояснила:
– Видите ли, сэр, наш хозяин хотя и бывает иногда жесток, но в то же время он способен проявлять удивительную щедрость.
Я снова едва не поперхнулась от смеха.
Англичанин понимающе кивнул. Дальше мы шли молча.
Дорка уже дожидалась нас с несколькими широкими полотенцами, висевшими у нее на руке.
– Ванна готова, – сказала она по-венгерски.
Элизабет кивнула, взяла полотенца и обратилась к англичанину:
– Прошу сюда, сэр.
Спотыкаясь, он прошел в покои Элизабет, где его замешательство заметно возросло (разумеется, ведь он предполагал увидеть ванную комнату!). Посередине просторного роскошного будуара стояла большая круглая железная лохань, наполненная горячей водой. Лохань поддерживали четыре массивные ножки, сделанные в виде когтистых лап.
– Леди, я благодарю вас за помощь. Дальше я справлюсь сам.
Он кивнул, прося нас уйти.
Элизабет сделала испуганное лицо.
– Но, сэр... если я в точности не исполню все повеления хозяина... Он приказал нам вымыть вас, чтобы вам было приятно.
Я поняла намек Элизабет и, лукаво улыбаясь, подошла к англичанину. Одним легким движением я развязала пояс его смокинга. Внизу оказалась все та же ночная рубашка, заправленная в брюки.
Неужели все мужчины конца девятнадцатого века успели сделаться такими блюстителями нравов?
– Послушайте, мисс! – сердито воскликнул англичанин. Это переходит всякие границы! Оставьте меня в покое. Я обручен и собираюсь жениться!
Подоспевшая Элизабет, игнорируя его недовольные возгласы, быстро стянула с нашей жертвы смокинг. Англичанин пробовал высвободиться, но мы были сильнее и держали его крепко.
– Не надо быть таким скромником, сэр! – упрекнула его Элизабет, причем произнесла эту фразу с такой искренностью, что я почти поверила будто она – заботливая служанка, действующая по приказанию Влада. – В нашей стране издревле принято, чтобы женщины помогали мужчинам мыться.
Она заломила гостю руки за спину (он мог только огрызаться), а я, встав на колени, расстегнула и сняла с него брюки. Под ними оказались шелковые мужские панталоны. Не обращая внимания на испуганные крики англичанина, я сдернула и их. Затем настал черед кожаных домашних туфель.
Оставался последний оплот, скрывавший наготу нашего гостя, – ночная рубашка. С помощью Элизабет я сняла ее через голову. Теперь по насыщенности цвета лицо англичанина без труда могло соперничать с его собственным смокингом. Он скрючился в отчаянной попытке хоть как-то прикрыть свое причинное место, но с заломленными руками это было невозможно.
Элизабет осуждающе прищелкнула языком и сказала мне по-румынски:
– Как их испортила викторианская эпоха. Наворачивать на себя столько одежды! Это же вредно для здоровья.
Она подтолкнула гостя к лохани.
– Полезайте в ванну, сэр!
Англичанин стоял как вкопанный. Тогда, по-прежнему не выпуская его рук, Элизабет легко подняла гостя и погрузила в горячую воду. Наверное, вода была слишком горячей, ибо англичанин вскрикнул и поначалу поднялся на цыпочки, рискуя обнажить перед нами то, что так тщательно пытался скрыть. Но стыдливость оказалась сильнее, нежели страх обвариться, и англичанин, пыхтя, опустился ниже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119