Потом ее стоны утонули в меховых покрывалах. Впрочем, все и так было понятно. Они все знали: сплетники, шпионы, те, кто слушает через замочные скважины. В гостевой комнате на другой стороне двора Изабелла слышала, как шептались служанки. После похорон она так и не проронила ни одной слезинки, и сейчас, когда она забиралась в постель своего мужа, по ее лицу блуждала улыбка.
Первые лучи дневного света проникли через ставни, закрывавшие маленькое окно. Элейн несколько минут лежала неподвижно, пытаясь разглядеть темные углы комнаты. Тело ее онемело, каждое движение причиняло боль. Джон спал, повернувшись к ней спиной. Элейн отодвинулась от него. Зубы стучали от холода, и она поспешила накинуть покрывало на остывшие плечи. Тепло постепенно начало возвращаться к ней. Повернувшись на живот, она закрыла лицо руками и заплакала.
Сдавленные рыдания разбудили Джона. Он прижал ее к себе.
– Милая моя, не заставляй меня больше так поступать с тобой. – Он нежно обнимал ее, лаская на своей груди и целуя мокрые ресницы. – Тебя необходимо было наказать. Это для твоего же блага. – Он покачал головой. – Только представь себе, что было бы, если бы нас там не оказалось. Тебе пришлось бы сегодня проходить испытание вместе с ней. Боже мой, Элейн, если бы что-то случилось с тобой, я бы просто не вынес этого.
Элейн закрыла глаза и спрятала лицо у него на плече.
– Мы можем что-нибудь сделать, чтобы спасти ее? – хрипло прошептала она.
– Это не в наших силах, Элейн. Она предстанет перед Божьим судом.
Элейн внезапно воспротивилась, отшатнулась от него и поднялась на колени; ее волосы упали на грудь.
– И ты в это веришь? Что именно Бог будет судить ее во время этого испытания?
Джон был смущен ее наготой в тусклом утреннем свете, наполняющем комнату.
– Мы должны верить в это, – ответил он.
– Я спросила, веришь ли в это ты?
Джон внимательно посмотрел на нее. Сумерки не скрывали синяков и красных полос на ее теле – следов от его ремня; один из рубцов опоясывал бедро.
– Разумеется, я верю в это. Я верю, и все мы должны верить в то, что говорит нам церковь.
Он приблизился к Элейн и утопил пальцы в ее волосах, а затем притянул ее к себе.
– Хватит, Элейн. Забудь о ней! – Его слова звучали как приказ. Затем он повалил ее на кровать и принялся целовать ее грудь, не обращая внимания на презрение и злость, горевшие в ее глазах. Прошло несколько минут, прежде чем они обратили внимание на шум во дворе. Джон поднял голову и прислушался, затем со вздохом встал с постели и начал одеваться.
– Что это? Неужели уже пора? – Элейн затрепетала.
– Нет, еще не пора, – мрачно сказал Джон и направился к двери. Отодвинув засов, он налег на дубовую дверь; та поддалась, и холодное сияние наполнило комнату. Ночью шел снег, и теперь двор блистал чистотой. Ледяное кружево сосулек окаймляло крыши домов.
У Элейн перехватило дыхание, когда волна холода докатилась до нее. Накинув на себя покрывало, она выскочила из постели и бросилась искать свою одежду. Она обнаружила платье там, где еще вчера его оставила Лунед, – у холодной и сырой кирпичной стены.
VI
Когда караульные подошли к амбару, дверь все еще была заперта снаружи. Ночью никто из них не сомкнул глаз. По крайней мере, так они утверждали. И тем не менее амбар был пуст. От Ронвен и ее цепей не осталось и следа. Солома была аккуратно разложена на полу; питьевая вода в плошке замерзла за ночь. Ни капли не было пролито. На свежем и пушистом снежном ковре не было следов – к амбару никто не подходил.
Взволнованные мужчины и женщины, толпившиеся у распахнутой двери, видели только одно объяснение случившемуся: это дьявол пришел и забрал то, что ему принадлежит. Мужчины, нагревавшие железные прутья, теперь побросали их в снег. На лицах одних было написано облегчение, на лицах других – разочарование. Уже послали за священником в церковь Святой Марии. Он должен был окропить амбар святой водой.
– Как ты думаешь, ей удалось спастись? – Элейн поблагодарила Пресвятую Деву Марию и заодно, на всякий случай, древних богов.
Джон покачал головой. Он внимательно смотрел, как Лунед заплетала в тугую косу волосы его жены.
– Готов поспорить, что твой отец просто тихо придушил ее. Именно так я поступил бы на его месте. А теперь собирайся быстрее. Пришло время твоего покаяния. Нужно быстрее покончить с этим; после мессы мы уедем в Честер.
VII
Абер. Март 1237
Лицо Изабеллы скривилось. Она терпеть не могла Лента. Диета из хлеба и соленой рыбы делала ее вялой, а цвет лица – нездоровым. Даффид неделями не заходил к ней, и она развлекала себя, производя перемены в хозяйстве своего свекра в Абере. Теперь, когда она увлеклась этим занятием, оно начало ей даже нравиться. Особенно забавным ей казалось увольнять служанок принцессы Джоанны и рассылать их по окрестным монастырям. Она хотела дать всем ясно понять, что ей гораздо приятнее пользоваться услугами молодых и энергичных девушек, окружающих семью Даффида. Кроме того, она не скрывала, что присутствие Сенены, ее трех сыновей и новорожденного ребенка при дворе принца было весьма нежелательным. Изабелла зловеще улыбнулась. С Граффидом она ничего не могла поделать. Впрочем, Даффид позаботится о своем брате, если раньше тот сам не уронит себя в глазах отца. Похоже, этот человек совершенно не умеет контролировать свои мысли и эмоции.
– Ну что ж, сноха, ты умело ведешь мое хозяйство. – Ливелин снисходительно улыбнулся. Ему начинало казаться, что он ошибался в этой женщине. Она остепенилась, стала более ответственной. А еще она стала стройнее, отчего ее лицо казалось теперь куда более приятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179