А в состоянии сужения сознания на одном определенном круге переживаний, на одной занявшей доминирующее (преобладающее) положение в сознании мысли, одном чувстве, одном желании все постороннее тормозится, подавляется. Возникает диссоциация, рассогласование мозговой деятельности. Глубокое торможение прерывает в этот момент существеннейшие прямые и обратные связи мозга, по которым к нему поступает информация.
Угнетение деятельности отделов мозговой коры, имеющих отношение к мышечному чувству (т.е. отделов, к которым в норме беспрерывно поступает информация о состоянии и деятельности наших мышц, сухожилий, всего аппарата движений), приводит к целому ряду специфических последствий. Главное из них – нарушение восприятии времени и пространства, представления о которых формируются у человека именно на физиологической основе мышечных ощущений. Такие представления складываются постепенно, в процессе жизненного опыта, начиная с первых познавательных движений младенца, когда он вначале следит глазами за светящимся или просто ярко окрашенным предметом, потом тянется к нему рукой, ощупывает. А научившись ходить, идет к нему, осматривает со всех сторон. Так создаются зрительно-мышечные ассоциации, помогающие нам постичь пространственные отношения. Подобным же образом сочетание мышечных ощущений, поступающих в мозг по ходу выполнения того или иного движения, со слуховыми (ухом легче всего уловить длительность звукового раздражения) создает возможность для анализа временных характеристик действительности.
Сочетание мышечного чувства с кожной чувствительностью и постоянно поступающими в мозг импульсами от вестибулярного аппарата (орган равновесия, помещающийся во внутреннем ухе) позволяет отдавать себе отчет о положении тела в пространстве, о его движениях, о прикосновениях к нему, о болевых раздражениях и т.д. Угнетение отделов мозговой коры, связанных с этими видами чувствительности, вызывает субъективное ощущение, что тело теряет вес, падает куда-то или поднимается ввысь. Точно такие же ощущения возникают нередко во сне (чаще всего в моменты засыпания или пробуждения) – кажется, что тело как будто растворяется, исчезает".
Итак, вызванное тягостными воздействиями на психику торможение, подобное плотине, перекрывает питающий сознание поток информации о раздражителях, действующих на организм извне, о процессах, совершающихся в нем самом. Как следствие этого возникает искажение, сужение сознания – состояние отрешенности от самого себя, отчужденности от окружающего мира.
Именно в это время слуху и взору ревностного исполнителя обряда (или просто человека с истерическим складом характера, у которого это состояние могло возникнуть как результат вспышки эмоций, длительно сосредоточенных на узком круге волнующих переживаний и мыслей) предстают образы иного мира. Она расцвечены всеми цветами фантазии, а иногда так густо насыщены чувственной конкретностью, так ярки и объемны, что не могут не быть приняты за нечто вполне достоверное, подлинно cуществующее. Исполнителю обряда кажется, – нет, он твердо верит, убежден! – что он удостоился наконец общения с «чудесным».
В действительности же эти галлюцинаторные образы – результат антагонистических взаимоотношений между заторможенной и возбужденной частью мозга, между огромной массой нервных клеток мозга, охваченных глубоким торможением, и узким, ограниченным комплексом корковых клеток, где пламенеет очаг стойкого, негасимого возбуждения.
Согласно представлениям нейрофизиологии, слово «очаг» здесь не следует понимать буквально – как какой-то строго очерченный в размерах и помещающийся в точно известном месте участок коры мозга. На самом деле в роли очага выступает целое созвездие (или, как говорят физиологи, – констелляция) разбросанных далеко друг от друга нервных клеток. Они связаны между собой в единое функциональное целое не соседством, а общей работой, совместным участием в неоднократно повторяющейся деятельности. Если речь идет об исполнителе мистического обряда, то у него этим очагом стойкого возбуждения является то созвездие клеток, в котором зафиксирована информация, связанная с самым сокровенным и близким для этого человека кругом представлений о мире надматериальных сил и существ, с его мыслями и чувствами о боге, духах, душе, высших могуществах, демонах, ангелах, рае и аде, то есть главной, верховной доминантой его личности – мистическим мировосприятием.
Ведь характерное для того или иного человека мироощущение, строй его мышления и чувств, главный угол преломления в его психике всех впечатлений мира (природы, людей, самого себя) – это не абстракция, не чисто словесное определение, а воплощенная в материальных структурах мозга, в его функциональных системах доминирующая эмоциональная настройка личности. И настройка весьма стойкая, туго поддающаяся изменению. Точнее всего здесь подошло бы сравнение с музыкальным ключом, определяющим звучание идущих за ним нотных знаков. Так и мироощущение – это своего рода ключ, в котором для человека звучит мелодия мира в целом и каждое его явление в отдельности.
При обычном, ясном сознании, когда разум бодрствует, когда мозг работает как единое гармоничное целое, постоянно реющие в воображении мистика образы и представления даже и для него самого не выглядят как воспринимаемая в данный момент подлинная реальность. Они не идут ни в какое сопоставление с ее яркостью, живостью и сочностью, так бледны они и бесплотны. Но жар веры в их существование постоянно подспудно тлеет в сознании мистика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187