Так бы сразу и сказали. Хотите, чтобы она стала вашим информационным спонсором. Насколько срочно надо выдать ваш материал?
– Сегодня вечером.
– Будет трудновато. Ладно, сейчас я ей перезвоню, попытаюсь договориться о встрече. Сегодня у нее кусок программы будет в прямом эфире. Постараюсь ее уговорить…
Далее по списку предстояло связаться с Ингой Вербицкой, но ее аппарат оказался вероломно выключенным. Я остановилась на обочине и, проклиная неудобство, набрала: «PkZVkNi 935 77 77» Отправив SMS, задумалась, а вдруг Эля не попадется на наш крючок?
Как только Вербицкая окажется «звонибельна», как говорит Ирина (внучка Николая Ивановича), она получит мое сообщение и, надеюсь, чем-нибудь поможет.
Проезжая по городу, я удивлялась количеству аварий на дороге. Едва ли не у каждого более-менее сложного перекрестка люди напряженно выясняли отношения. Причем картина одна и та же – разбитые бамперы и радиаторные решетки. Может, сегодня влияние звезд располагает к таким авариям?
Выезжая на Гончарную улицу, я попала в затор и оказалась в непосредственной близости от двух пострадавших. Не удержавшись от любопытства, опустила стекло и прислушалась.
– Лицензии лишать этих… за такое надо!
– … поотрывать!
– Из-за них по всему городу такое, гиббонов не дождаться!
Выяснилось, что в повышенной аварийности повинна утренняя программа какой-то радиостанции. Там юноша и девушка должны были на спор в течение трех часов изображать страстную интимную сцену. Периодически ведущий выдавал их в эфир. Мол, Саша и Маша честно громко стонут, ахают и охают. Никакого обмана. Наслаждайтесь. Водители от эфирного шока не успевали тормозить. А такого высокого рейтинга, как в это утро, у хулиганистой радиостанции не было никогда. Как говорит одна моя знакомая: интерактивнее некуда!
Николай Иванович ожидал в условленном месте. Выгуливал Бронса на все той же полянке. У меня возникло неприятное дежавю, и рука сама собой потянулась к ушибленному Кариной носу. Он вовсе не прошел.
– Привет, Сан Саныч, – вид у помощника был подозрительно-загадочный. Это не к добру. – А я вот решил тебя попросить, будь свидетельницей при подаче заявления.
– Вы хотите подать заявление? – меня удивил не сам факт такого решения, а скорость. – Поздравляю тебя и Екатерину Львовну.
– Так ты будешь почетным свидетелем?
– А что, теперь и для подачи заявления нужны свидетели? – изумилась я.
Мелькнула мысль, что, может быть, так наше государство задумало бороться с беспорядками в брачной сфере? Какие-то злыдни подают заявление с одной девушкой, а в торжественный день являются с другой? Или Екатерина Львовна настаивает на публичности этого события?
– Нет, но я хочу, чтобы ты своими глазами убедилась в серьезности моих намерений в отношении Катеньки, – заявил помощник.
– Коля, если у тебя есть сомнения, что я недостаточно серьезно оцениваю серьезность твоих намерений, ты можешь просто показать мне квитанцию за регистрационный сбор.
– Это невозможно, – Николай Иванович заложил руки за спину.
– Почему? – оторопела я.
– Потому что квитанцию Екатерина Львовна должна будет показать своей маме, – покрывшись красными пятнами, объяснил младший детектив.
Вся моя сила воли в этот момент сконцентрировалась на сохранении серьезного лица.
– Понимаешь, я хотел пригласить Екатерину Львовну к себе в гости. Показать ей ремонт, мебель. Уверен, что, живя с прежним мужем, она ничего подобного не видела. Ты же знаешь, какой я шик у себя навел.
О, да! Представьте, как смотрится в обычной однокомнатной квартире гипсовая лепнина, декоративные полуколонны, кожаная мебель на резных ножках, двери с мозаичной расстекловкой и фотообои «Тайная вечеря» на кухонной стене. Страшно? То-то же.
– И что? Мама потребовала принести квитанцию из загса, чтобы дать согласие на этот визит?
– Сан Саныч, Римма Аркадьевна женщина очень строгих правил. Она не может позволить…
– Чтобы ее дочка осталась старой девой? – я закусила губу, чтобы не засмеяться. – Коля, предлагаю тебе провести эту встречу при свидетелях. Позови Эмилию, она точно не допустит никакой непристойности. Интерьер у тебя после этого будет называться «Развалины графского замка». Память генерала позеленеет от злости.
– Вот о чем с тобой можно разговаривать?! Бронсик, пойдем прочь от этой циничной женщины.
Возмущенный помощник двинулся к своей машине. Я села в свою, завела мотор, и тут лампочка-индикатор вспыхнула противным красным огонечком. Блин, самое время! Надо было заправиться, но умная мысль, как известно, любит опаздывать. Дорога до резиденции уфологов показалась мне самой длинной в жизни. Во-первых, Бронс, которого затолкали на заднее сиденье, был этим страшно недоволен и постоянно пытался перелезть обратно, топча передними лапами мне плечи и голову. Во-вторых, я, по всей видимости, показалась ему недостаточно чистой, и боксер настойчиво пытался меня вымыть. Как я ни увертывалась, он каждый раз ухитрялся лизнуть меня в ухо или шею. Закапал слюной мое модное пальто с шелковым переливающимся золотисто-зелено-радужным верхом, на норковой подкладке. Мехом вовнутрь, то есть.
– Убери его, – рычала я.
– Ну он же любя! – оправдывался Николай Иванович.
В этот момент мне вспомнилось, как папа утешал меня после прочтения «Отелло». Папа знал, что почитать шестилетнему ребенку на ночь… В результате я полночи рыдала: «Она ведь не виновата! Как он мог! Он ее задушил!» На что папа утешал меня, в точности как младший детектив: «Ну что ты, Сашенька! Он ведь это любя…»
Поравнявшись с домом Миши, мы уставились на закрытые ставни и объявление на воротах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66