е. именно на родине цыган.
Среди почитателей творчества английского поэта Джорджа-Ноэля Гордона Байрона, виднейшего представителя поэтического романтизма, была чрезвычайно популярна такая легенда. Байрон, мятежная, совестливая, трагическая натура, едет в Грецию, чтобы личным участием помочь освободительному движению. Здесь на родине своих любимых эллинских рапсодов - Гомера, Софокла, Эсхила - английский поэт с оружием в руках участвует в войне. Здесь же он встречает цыганку Хатадже, которая дарит Байрону чудесный сердоликовый перстень-талисман. Ему посвящено стихотворение Сердолик .
Не блеском мил мне сердолик!
Один лишь раз сверкал он, ярок,
И рдеет скромно, словно лик
Того, кто мне вручил подарок.
Но пусть смеются надо мной,
За дружбу подчинюсь злословью:
Люблю я все же дар простой
За то, что он вручен с любовью!
Тот, кто дарил, потупил взор,
Боясь, что дара не приму я,
Но я сказал, что с этих пор
Его до смерти сохраню я!
(Перевод В. Брюсова)
И так далее, в стиле то ли сонета, то ли дружеского посвящения. Десятки исследователей писали о сердолике Байрона, как о некоем мистическом знаке, как о символе веры поэта в потусторонние, не доступные простым смертным, откровения, как о высшем предназначении и т.д. На самом деле, по свидетельству Э.Гарнесса сердолик был подарен Байрону его другом Эдльстоном, который был сначала певчим в Кембридже, а затем служащим в одном из торговых домов Лондона. Однажды Байрон спас тонущего Эдльстона; с этого времени началось их знакомство. ...Вроде все просто, а романтическое, мистическое восприятие каменного украшения не исчезает. Однако поклонники версии о цыганском происхождении особо настаивали на том, что в строфе:
Мой друг! хвалиться ты не мог
Богатством или знатной долей,
Но дружбы истинной цветок
Взрастает не в садах, а в поле!
содержится откровенный намек и на разницу в происхождении, и на возможность дальнейшей дружбы (а может быть, чего-то большего). Романтические почитатели романтического поэта считали этот аргумент решающим в романтической ситуации.
Увы! Внимательное изучение жизни и творчества лорда Джорджа Байрона высвечивает иную, но не менее трогательную историю, связанную с сердоликовым перстнем.
Да, Джордж Байрон действительно был неравнодушен к вечно свободному, вечно скитающемуся, веселому народу. Да, в творчестве поэта чувствуется и пестрота цыганских шатров, и жар цыганских костров. Однако сердоликовый перстень появился у Байрона, а затем в его стихах гораздо раньше, нежели в его жизнь вошла Хатадже. Это было примерно в 1807 году. А с девочкой Хатадже (кстати, не цыганкой, а турчанкой) он познакомился в Греции в 1824 году. Тяжело больной Байрон оказывал женщинам и детям, особенно тяжко переживавшим ужасы войны, громадную помощь - помогал эвакуироваться, нанимал транспорт, давал деньги. Байрон хотел удочерить Хатадже, отослать ее в Англию, дать образование. Не пришлось... В грязном, замызганном городишке Миссолунги, замученный болотной лихорадкой и невежеством врачей, великий английский поэт скончался. До последних минут была с ним Хатадже. И ей же, вероятно, был завещан сердоликовый перстень. К сожалению, ни о судьбе Хатадже, ни о судьбе талисмана ничего не известно...
Истинная или импровизированная история байроновского перстня была очень популярна. Произведениями Байрона зачитывались, его личность и необычность судьбы привлекали взоры и симпатии всей читающей Европы. Десятки прекрасных писателей, поэтов, художников испытали на себе влияние великого романтика: Мицкевич, Лермонтов, Пушкин, Блок, Тютчев, Жуковский, Тургенев, Пастернак.
Каждый писатель, отдавший в своем творчестве дань романтизму, обязательно окрасил свои страницы алыми, огненными, оранжевыми, карминными жаркими цветами.
Наше начало - мое и Ассоль - останется нам навсегда в алом отблеске парусов, созданных глубиной сердца, знающей, что такое любовь.
(Александр Грин)
О, сказавший, что сердце из камня,
Знал наверно: оно из огня...
(Анна Ахматова)
Константин Паустовский в молодости явно пережил сильное увлечение Байроном. Первая его повесть Романтики вся пронизана сердоликовым оттенком - от нежно-розового до каштаново-коричневого. Эти отсветы сияют даже в названии глав: Сантуринское вино, Города из листьев каштата, Апельсиновая корка, Свечи и лампы. А вот эти же цвета в тексте: ...Мороз скрипел под ногами, как новая кожа. Оранжевое солнце лежало на вощеных полах, потрескивали фитили ламп, на солнечных полосах спали кошки, и на катке смеялась Хатидже. Щеки ее пылали. Байрон ощущается даже в имени главной героини. Впрочем, нас интересует цвет в Романтиках. Музыка рассказывала короткую повесть об огнях, зажженных высоко над морями, о дожде, пахнущем винной пробкой, о хохоте женщин, выпивших горячего вина. Старик пришел со скрипкой. Лак ее был темен. Солнце тихо сверкало на золотистом грифе. Бахрома свисала с его синих, толстых, как кожа, брюк, и красный шарф был замотан вокруг сизой шеи .
Язычки свечей дрожат на красных клавикордах .
Мопассан писал при свете красного абажура, густом, как кровь и страсть...
Осеннее солнце Булонского леса в дни великой революции, когда женщины носили кольца с профилем Марата, пышное солнце на страницах Анатоля Франса .
И я не знаю, почему, но стало так хорошо жить, двигаться, ощущать на своем лице прикосновение солнца, ветра и женских губ .
Мощный, энергичный, насыщенный поток цвета проник и в стихи, и в прозу, и даже в письма.
Сердоликовый талисман
Тем, кто верит, во благо дан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85