Страшный урон нанес Петр русскому национальному искусству:
"Эпоха Петра Великого разделяет историю русского искусства на два
периода, резко отличающихся друг от друга, второй не является продолжением
первого. Путь, по которому шло развитие в первом периоде, вдруг пересекается, и
работа, приведшая уже к известным результатам, как бы начинается сначала, в
новой обстановке и при новых условиях: нет той непрерывности, которая
характеризует развитие искусства в других странах", — пишет Г. К. Лукомский в
своей книге "Русская старина." (28)
И действительно, Петр Первый изменил все, что имело внешнюю форму. Только
русская музыка не имела форму и только она сохранила после Петра свою исконную
русскую сущность.
В результате обнищания купечества пришли в упадок древние города, древние
отрасли русского искусства, которые любило и поддерживало купечество, исчезло
много древних ремесел. Понизилась архитектура русских церквей; стенная роспись в
церквах, шитье шелками и т.д.
Крестьяне превратились в рабов, высший слой общества перестал напоминать
русских. Созданное Петром шляхетство разучилось даже говорить по-русски и
говорило на каком-то странном жаргоне.
Глава темных раскольников, по выражению академика Платонова "слепых
ревнителей старины", писал на языке уже близком языку Пушкина. Вот образец его
стиля.
"С Нерчи реки, — пишет Аввакум, — назад возвратился на Русь. Пять недель
по льду голому ехали на нартах. Мне под робят и под рухлишко дали две клячи, а
сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед. Страна варварская, иноземцы не
мирные".
А представители созданного Петром шляхетства писали свои мемуары
следующим языком:
"Наталия Кирилловна была править некапабель. Лев Нарышкин делал все без
резона, по бизарии своего гумора. Бояре остались без повоира и в консильи были
только спекуляторами".
Приведенные выше строки, в которых современный русский человек не может
ничего понять, заимствованы историком Ключевским из мемуаров одного из наиболее
образованных людей Петровской эпохи. Сопоставьте язык протопопа Аввакума и
Петровского шляхтича и вы легко сделаете вывод, кто ближе к сегодняшним людям, и
за кем мы идем и хотим идти.
В правление Бирона возникает так называемая "новая" русская литература.
Эта новая литература не имеет ничего общего по своим идеям с существовавшей до
того русской литературой. Идеи, под знаком которых развивается творчество, так
называемого, отца новой русской литературы Кантемира — это чисто европейские
идеи. Идеи же развивавшейся в то время на западе "просветительной философии",
целью которой было подготовка великой французской революции — были в основе
своей рационалистические и атеистические, философы "просветители" с позиции
"чистого разума" вели атаку на монархию и религию.
Д. Благой, автор "Истории русской литературы XVIII века", изданной в 1955
году в Москве, большое внимание уделяет творчеству Феофана Прокоповича. Он
восхваляет его за то, что "попав в самый центр католического мира, он вынес
оттуда идеи Возрождения и Реформации и кровную на всю жизнь ненависть ко всякого
рода мракобесию и изуверству вообще... и за то, что "этот богослов и учитель
церкви" ценит творческую мощь человеческого ума, "великий свет", зажженный
эпохой Возрождения". "Это, — пишет Благой, — делает его первым в многочисленном
и славном ряду наших писателей-просветителей XVIII века".
Уже одно это обстоятельство возведения "православного" архиепископа в
ранг духовного предка русской космополитической интеллигенции заставляет нас с
подозрением относиться к духовному и моральному облику Феофана Прокоповича,
главного помощника Петра I в деле уничтожения Патриаршества и идейных основ
самодержавия.
Взгляды Феофана Прокоповича и Татищева складываются под влиянием
европейских рационалистов, Фонтеля, Бейля, Гоббса и Пуффендорфа.
Под знаком рационализма проходит и все творчество Антиоха Кантемира. И
сам он не русский и литературное творчество его не русское по своим идейным
устремлениям.
"Сам Кантемир также принадлежал к типу передовых людей и идейно был
связан с Прокоповичем и Татищевым. По окончании Академии Наук, где он учился у
Бернулли Вайера (история) и особенно Гросса (нравственная философия), Кантемир
окончательную шлифовку получает в Париже. В Париже Кантемир сближается с
представителями учено-литературного мира, особенно с прославленным масоном
Монтескье. Здесь, под влиянием "просветителей", сложились религиозные,
политические и общественные понятия Кантемира. Русская литература, в лице
первого ее представителя, начинает свою жизнь всецело под влиянием
просветительной литературы Запада, т. е. литературы масонской, направленной
против религии и всех божественных установлений. Если Феофан знал прекрасно
Бэкона и Декарта, и протестантского писателя Буддея, то Кантемир удостоился
чести знать видных масонов, Вольтера и Монтескье, книгу которого "Персидские
письма" он перевел на русский язык." (29)
Ода Кантемира "На хулящих учение. К уму своему" направлена против
духовенства. Эта сатира вызвала одобрение у Феофана Прокоповича, и он даже
написав Кантемиру послание в стихах "К сочинителю сатир". Такой интерес Ф.
Прокоповича к сатирам Кантемира понятен, если вспомним, что в одной из них
Кантемир резко выступает против Архиерея Георгия Дашкова, выдвигавшегося
сторонниками восстановления Патриаршества, в Патриархи, резко выступает Кантемир
и против "безмозглых церковников вообще".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32