Это — доступный человеку предел.
Выше лишь Бог, Абсолют Добра, Любви, Красоты, Истины.
В. О. Ключевский сообщает, что за время 1240-1340 г. г. возникло менее 30
монастырей, но в период 1340-1440 г. г. — более 150, причем пятьдесят — треть
их, основаны личными учениками Св. Сергия Радонежского. Следовательно, не страх,
не приниженность и духовная бедность первых после разгрома поколений гнали
людей в стены обителей, но нарастающее накопление их морально-психических сил.
Он отмечает и другую характерную черту этого массового всенародного
движения. Прежние монастыри строились близ городов, феодальных центров и
центриков, словно боясь оторваться от них. Теперь иноки смело идут в глубь
неведомых земель, несут Слово Божие, русский дух, русскую культуру и
государственность, приобщая к ним новые племена. Их представление о "своей
земле", "своем народе" неизмеримо шире отживших удельных верхов. Они уже не
волынцы, не куряне или путивляне, и, тем более, не древляне, не поляне или
кривичи. Они — русские, и русская под ними земля! Они народны, национальны и
прогрессивны в своем мышлении. От Соловецкой, убогой тогда, обители до славной
Киево-Печерской Лавры! От Валаамской купели до Пермских глухих лесов! Едины в
вере, любви и мышлении. Едины в целях и действиях. Они — духовный костяк нации.
Создавая его, интеллигенты Руси 14-го века выполняли и выполнили свою миссию,
свой долг перед народом. В этом их национальность, почвенность, истинность.
Русское иночество XIV, XV, XVI веков чрезвычайно пестро по своему
социальному и племенному признаку. Патерики и Жития повествуют нам о принявших
постриг князьях, боярах, купцах, но равно и о простых "воинах каликах",
"смердах"-крестьянах. Они рассказывают об уроженцах южной Руси, волынцах,
черниговцах, ушедших на далекий север, о западных новгородцах, прошедших на
восток за Пермь, за Волгу, и, наоборот, о северянах, устремившихся к святыням
Киева и Почаева. В этом тоже черты всенародности этого движения. Достигая
определенного уровня духовного строя, и князь, и крестьянин стремились
приобщиться к иночеству. Предсмертное пострижение становилось тогда традицией
Великих Князей. Схима иноплеменника, бойца и полководца князя Андрея
Ольгердовича не была выходящим из ряда вон явлением. Оно соответствовало духу
века, в котором подвиг служения Родине и подвиг служения Богу гармонично
сливались. Столь же созвучно духовному строю тех поколений было и
"прикомандирование" Св. Сергием иноков Пересвета и Ослябя к войску Великого
Князя Дмитрия. Можно предполагать, что таких было не два, а много больше. Ведь
кто-то же служил молебны и обедни для этих 150.000 ополченцев? И где были эти
служившие Богу, в первой стадии битвы, при отступлении русских за линии своего
обоза? Несомненно, они влились в ряды бойцов и вдохновили их на мощный
контрудар. Так монахи — интеллигенты того времени, выполняли свои общественные и
даже чисто военные функции.
"...Они — очаги духовной и материальной культуры. Обе эти формы прогресса
плотно связаны и гармонично слиты в среде иноков-интеллигентов. Через 80-100 лет
этот Кирилла-Белозерский монастырь уже знаменит богатством своей библиотеки.
Спаса-Андрониевский монастырь рождает замечательную школу
художников-иконописцев. Из Кирилла-Белозерского источника общественной мысли
вытекает мощное течение "Заволжских старцев", возглавляемое мыслителем Нилом
Сорским, стройная система религиозно-морально-общественного мировоззрения.
Так, по национально осознавшей себя Руси грядет могучая армия народной,
почвенной, религиозной интеллигенции. Впереди — сотни святителей и подвижников,
а во главе их — Божий Угодник и Чудотворец русский — Святой Сергий Радонежский".
Эти мысли Бориса Ширяева совершенно верны. Он только неправильно называет
творцов культуры средневековой Руси — интеллигентами. Это были не интеллигенты,
а образованные люди, такие, какие имелись и имеются во всяком нормально
развивавшемся государстве.
II
В ХIV веке, несмотря на политическую зависимость от татар Русь переживает
новый расцвет культуры, который, по мнению Л. Ковалевского, "вполне можно
назвать русским возрождением". (11)
"Как и на Западе в XIV веке, в канун Возрождения, идет интенсивная,
напряженная работа по созданию русской национальной культуры. Причем
национальное своеобразие русской культуры ХIV-ХV вв., — как справедливо пишет Д.
С. Лихачев в своей книге "Культура Руси эпохи образования русского национального
государства", — было выражено отчетливее, чем национальные черты культуры
Франции, Англии, Германии и т. д. того же времени.
Единство русского языка гораздо крепче в этот период, чем единство
национальных языков во Франции, Англии. в Германии и Италии. Русская литература
гораздо строже подчинена единой теме государственного строительства, чем
литературы других народов.
Русская культура начала XVI века ближе к чисто народному деревянному
зодчеству, а следовательно, сильнее выражает национальное своеобразие, чем
архитектуры других стран. Распространение исторических знаний и интерес к родной
истории глубже и шире в России в ХV-ХVI вв., чем где бы то ни было... "
А в предисловии к своей книге Лихачев с не меньшим основанием пишет:
"По мере того, как историческая наука отходит от традиционного
представления о древней Руси, как о мрачной поре культурного застоя,
неподвижности, замкнутости и упадка, по мере того, как искусствоведы, археологи,
литературоведы, обнаруживают новые факты, свидетельствующие о высоком уровне
русской средневековой культуры, выясняется и своеобразие отдельных эпох
культурного развития Руси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33