– Не обращая внимания на Фредди, который гипнотизировал тостер, я отобрала у него измазанную яйцом тарелку и отправила ее в мойку. – Приятные сумасшедшие, иначе называемые милыми чудаками, совсем не такие. Забавные безумцы думают, что они чайники или холодильники. Или обитают на деревьях, дабы постичь свою внутреннюю сущность. Некоторые из них бывают очень умными и интеллигентными людьми. Возьми, к примеру, доктора Джонсона. – Я открыла кран и выдавила на губку каплю моющей жидкости. – Большой оригинал, хотя, думаю, с ним было бы интересно поговорить, если бы удалось отвлечь его от рассуждений о словаре.
– Я понял. – Фредди встал, потянулся, едва не сбив вазу с полки, и зевнул так, что мог проглотиь половину Австралии. – Тебе просто не нравится Барселона Миллер, и ты не пригласишь ее на свой день рождения, даже если она посулит заявиться с воздушным шариком! Ничего страшного, бывает!
– Что ты там несешь?
– Противные сумасшедшие – это те, с которыми мы не можем общаться, потому что они придерживаются взглядов, противоречащих нашим собственным, – назидательно продекламировал Фредди.
– Эту мудрость ты почерпнул из словаря доктора Джонсона?
Фредди пересек кухню и в позе лектора остановился у окна.
– Я хочу сказать, – гнусавым голосом забубнил он, – что иногда все дело в личном отношении. Мы с тобой единодушно поставили миссис Брюквус в начало списка неприятных сумасшедших только потому, что она ошивается у «Абигайль», размахивая идиотскими плакатами, вместо того чтобы осаждать лавку в Грошовом переулке, ну ту, где торгуют вещичками для тощих лилипуток.
– Согласна! – Я вытерла мыльные руки о его свитер.
– Может быть, Элли, – продолжал Фредди заботливым тоном хирурга, обнаружившего в организме любимого пациента опухоль с баранью голову, – твое негативное мнение о Барселоне Миллер слишком несправедливо? Вдруг все дело в том, что она не опередила свою сестру в гонке за право первой вызволить тебя из кладовки?
Я сложила руки на груди и прожгла кузена взглядом.
– Послушай, дорогой Фредди, что это с тобой стряслось? С каких это пор тебя стало волновать мое мнение о женщинах, с которыми ты даже не знаком?
– Меня беспокоит, что ты слишком быстро перешла от своей неприязни к Барселоне Миллер к ужасному выводу, что она, возможно, столкнула миссис Гигантс со стремянки. К чему думать о мотиве?! Отыскать его никогда не поздно.
– Ну и наглость! – взвилась я. – А кто, интересно, заикнулся первым, что миссис Гигантс могла без чужой помощи упасть со стремянки?! – Мой указующий перст обратился на Фредди. – А если так, то сестры Миллер – наиболее вероятные подозреваемые, поскольку происшествие случилось в их доме!
Кузен проникновенно прижал руку к груди.
– Признаю, что не мне бы заводить с тобой этот разговор, поскольку понимаю, как это здорово – рыскать повсюду, изображая Шерлока Холмса. Но мне кажется, Элли, сейчас не самое подходящее время. У тебя полно других дел. Ты уже столько времени разглагольствуешь, что надо закончить весеннюю уборку, и…
– И еще ресторан… – Я уныло вздохнула. – Миссис Брюквус небось опять вопит под стенами «Абигайль»?
– Не-а. На Западном фронте без перемен! – отмахнулся Фредди и задумчиво наморщил лоб. – Или «Абигайль» смотрит на восток? Впрочем, какая разница. Бен держится молодцом. Бодр как никогда, так что на твоем месте, кузина, я не стал бы нервничать по пустякам. Он не собирается выбрасывать белое полотенце.
– А, по-моему, пора бы…
– Еще чего! Твой муж не из тех, как ты выразилась, милых чудаков, что тратят жизнь, просиживая штаны на дереве и раздумывая, чайник он или утюг. Лучше подумай о Джонасе.
– Ты это к чему? – спросила я, ощутив, как гулко забилось сердце.
– Элли, ты смотрела на него в последнее время?
– Разумеется.
– И тебе не кажется, что он выглядит так себе? – Лицо Фредди вдруг стало необычайно серьезным. – Может, я принимаю это слишком близко к сердцу, но мне очень не хочется видеть, как наш старикан катится под гору.
– Ты же видел, что я пыталась заставить его поесть, – проворчала я. – Завтра же поговорю с доктором. В последний раз он уверял, что, если не считать бронхита, Джонас в полном порядке.
– Я вовсе не к тому клоню, будто ты плохо заботишься о старикане, в конце концов, я не прихожусь ему мамашей. – Фредди, никогда и ни при каких обстоятельствах не теряющийся, сейчас пребывал в явном смятении. – Просто он отличный малый, настоящий молоток и…
– А на самом деле, – ввернула я любимую присказку Тэма и дернула Фредди за серьгу, – ты его любишь. Ладно уж, можешь на меня положиться – не выдам я твою тайну. Было бы что скрывать! Джонас и так все прекрасно знает. Вы с Беном заменили ему внуков, которых у него никогда не было. Так что сейчас же убери с физиономии кислую мину! – Этот призыв вполне годился и для меня. – А я непременно навещу доктора Соломона.
– Прямо сегодня? – Фредди немного повеселел.
– Как только доктор вернется. Надеюсь, Джонас…
Упомянутая личность распахнула дверь и довольно живо прошаркала на кухню. На ногах у Джонаса красовались полуистлевшие клетчатые тапки, которые старик отказывался снести на помойку, несмотря на тумбу в его спальне, битком набитую новыми тапочками. Одет он был в не менее древний халат, накинутый поверх полосатой пижамы. И как часто бывает с теми, кого ты только что представлял на пороге смерти, выглядел Джонас на редкость бодро. Остатки его волос стояли торчком, усы не мешало бы подровнять, но в глазах затаилась искра. Возможно, искру эту трудно было бы классифицировать как добродушную, но таков уж наш Джонас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83