Повар из меня неважный, но рецепты читать умею, а здесь сказано, что пудинг должен стоять на пару не менее трех часов. Так что мне надо поторопиться, если хочу поесть до семи.
Мы пересекли холл. Потертый ковер и обои не мешало бы заменить, но окна-эркеры были прелестны. Я представила, как преобразилось бы это просторное помещение, если приложить руки. По пути на кухню мы миновали пару открытых дверей. За одной можно было разглядеть столовую, а за другой – заставленный книгами кабинет. Мебель казалась ветхой, и везде стоял слабый запах затхлости. И тем не менее дом выглядел очень уютно. Причудливые очертания комнат и солнечные блики на деревянных панелях, потемневших от времени, создавали ощущение, что в прошлом в этих стенах царили уют и покой. Дом словно ждал, когда к нему вернется былое счастье.
Я остановилась на пороге кухни, и мои надежды относительно Тома Эльфусса возросли. Перепачкать мукой всю кухню мог лишь человек, наслаждающийся процессом готовки. А это, согласитесь, что-нибудь да значит. Особенно если речь идет о совсем крошечном пудинге, с которым носятся, как с младенцем.
Сосновый стол, на мой взгляд, был завален всем содержимым кладовки, холодильника и посудных шкафчиков. Бутылки из-под молока – одна полная, одна почти пустая, луковая шелуха, бульонные кубики, полупустой пакетик с почечным жиром, куски мяса – все это было припорошено мучной пургой. Ничего удивительного, что противень и скалка имели такой вид, будто не знали, куда приткнуться. Но, к счастью, их господин и повелитель, похоже, прекрасно сознавал, что делал.
Я предусмотрительно устроилась в самом дальнем уголке, а Том закатал рукава повыше и принялся колошматить липкую массу в миске. Может, этот человек и не был так умен, как мой ненаглядный Бен, но он твердо дал понять кухонному скарбу, кто в доме хозяин.
– Хорошо выглядите, – осторожно сказала я.
– Бегаю трусцой. – Он опрокинул пакет с мукой, энергично саданул ножом по тесту, разделил на два куска и раскатал больший из них. – Но вы, наверное, имеете в виду мое купание в море. – Лицо Тома покраснело. – Ужасно любезно со стороны вашего мужа, что он пришел на помощь. Мне очень приятно, но, право, не стоило сюда ехать, чтобы меня проведать. Я не простудился. Надеюсь, у вашего мужа тоже все обошлось без последствий. – Том разложил тесто в форме и вывалил сверху мясо. – Я понимаю, что следовало вам позвонить, но, боюсь, я позволил смущению возобладать над хорошими манерами.
– А что, – решилась я все-таки спросить, – заставило вас лезть в море в одежде?
Он впервые взглянул на меня.
– Бог мой! Неужто вы вообразили, будто я хотел покончить с собой? Впрочем, вас трудно винить. Веселого мало, если приходится отмечать день рождения в полном одиночестве. Но уверяю вас, миссис Хаскелл, вы все поняли превратно. Я бросился в ледяную воду, чтобы спасти жизнь другого, а не чтобы покончить со своей.
Моя челюсть медленно поехала вниз.
– Не понимаю…
– Я услышал чей-то крик и…
– Боже! Это, должно быть, я вскрикнула, когда споткнулась, поднимаясь на скалу. А вы подумали, что кто-то тонет.
– У меня с географией с детства были нелады. Кроме того, – Том водрузил корыто с пудингом на паровую баню, – мне всегда хотелось совершить что-нибудь героическое. А то, что не умею плавать, начисто вылетело из головы. Я вспомнил об этом, только когда в третий раз пошел ко дну.
– Вы вели себя благородно! – с чувством произнесла я. – Но меня по-прежнему кое-что смущает…
– Что же?
– Неважно. – Я вдруг ощутила себя назойливой идиоткой.
– Так ли? – Том оторвался от плиты и уставился на меня пытливым взглядом.
– Я о тех словах, помните? Сразу после того, как Бен вытащил вас из воды… Что… это была случайность, но как может сколько-нибудь порядочный человек с этим жить.
– И вы подумали, что я пытаюсь извиниться за то, что своим безответственным поведением подверг опасности вашего мужа? – Том сел напротив меня, сложил на коленях испачканные в муке руки и оглядел царящий на столе кавардак. Мне почему-то вдруг вспомнилась миссис Гигантс. – Насколько я могу судить, тогда передо мной промелькнула вся моя жизнь, в частности происшествие, которое случилось еще в школьные годы.
– Какое? – живо откликнулась я.
– Я учился тогда в четвертом классе. Мы играли в крикет, и я орудовал битой. Билл Трутеньс – по-моему, так звали того мальчишку – бросил мяч очень сильно, но я сумел его отбить и получил шесть очков. Точнее, получил бы, не попади мяч в голову директору, который как раз в эту секунду выглянул из-за ограды. Директор заработал жуткое сотрясение мозга, а мои родители, оба большие любители спорта, едва не умерли от унижения.
Рассказ выглядел правдоподобным, тем более что я припомнила, как на собрании Домашнего Очага Том сказал сэру Роберту Помрою, что терпеть не может спорт. Моя совесть несколько утихомирилась – вряд ли этот маленький человечек прикончил миссис Гигантс. Кроме того, что-то в Томе Эльфуссе тронуло меня. Я вспомнила потрепанную книжку с картинками, найденную на чердаке, про злобных гномов, которые с утра до вечера рыли норы в саду у старой дамы. Может, если бы я дочитала ее до конца, выяснилось бы, что маленькие человечки ковыряли землю вовсе не со зла, а потому что на них наложила проклятье хозяйка дома, на самом деле не приятная старая дама, а коварная ведьма с клюкой.
– У вас красивый сад, – светским тоном прожурчала я, чопорно прихлебывая чай. – Вы многое здесь переделали?
– Напротив, ничего не трогал. – Он встал, чтобы взглянуть на свой пудинг. – Я всю жизнь обитал в квартирах, где цветы росли разве что в ящике за окном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83