На улице за углом ее ждал в машине сержант особого отделения, выделенный Обри для ее охраны. Вспомнив о нем, она ярко представила мягкую спортивную сумку, в которой всегда возили Лайлу, на этот раз наглухо застегнутую на молнию, если она скажет...
...Не может она, черт возьми, сказать. Хайд убьет ее!
– Я только загляну вон в ту аптеку. Куплю что-нибудь в подарок жене. У нее день рождения, – захлопнув дверцу, сказал сержант, провожая ее до дверей ветеринара. Она позвонила. За цветной стеклянной дверью горел тусклый свет.
Роз отчаянно хотелось уйти от ответственности. Черт возьми, такое мучение!
– Лад... ладно, – пробормотала она.
– Кошка очень старая.
– Разве в этом дело!
На столе влажное крошечное тельце Лайлы. Широко раскрытые глаза затуманены наркотиком. На сломанной лапке шерсть намокла сильнее – сочилось обезболивающее лекарство. Ветеринар осторожно состриг клочок шерсти с другой передней лапки. Лайла пошевелилась. Затем он наполнил шприц. Поглядел на рентгеновский снимок, находя там лишнее подтверждение. Лайла слабо мяукнула и сделала усилие шевельнуться. Роз простонала, жалея себя не меньше кошечки:
– Господи, Лайла, прости меня... Хайд, прости.
Игла, короткая агония, огромные бездонные обвиняющие глаза, покой. Глаза Роз наполнились слезами.
Проверив, остановилось ли сердце, ветеринар сказал:
– Я принесу одеяльце... у вас машина?
– Что? Ах, да.
Он вышел с тельцем Лайлы в руках. Роз машинально наклонилась и расстегнула молнию сумки, из которой, бывало, оглядывая мир, торчала кошачья головка, когда Хайд брал – как давно это было! – ее с собой. На столе шерстинки... шерстинки на половиках и постели Хайда дома, и на ее постели. А в саду ямка, которую выкопал сосед с первого этажа, когда ей позвонили и сообщили о результате рентгеноскопии. До сегодняшнего дня она все еще не решалась прийти. От нее, должно быть, пахло бренди. По крайней мере, останется место, которое она покажет Хайду, когда он вернется, и скажет: «Я похоронила ее здесь».
Лайла была ужасно тяжелой, когда ветеринар передал Роз завернутый в одеяльце трупик. Раскрытая сумка стояла на столе. Ветеринар так же нежно, как она Лайлу, подставил сумку, и она опустила туда сверток. Он медленно застегнул молнию. Будто кто-то провел ногтем по стеклу.
– Я вас провожу.
Роз чуть не споткнулась на ступенях. Свет фонарей и фар расплывался в застилаемых слезами глазах. Она держала сумку так, будто там взрывчатка с запалом.
Не разбирая дороги, то и дело утирая мокрые глаза, она вышла за калитку на Эрлз-Корт-роуд, потом повернула за угол к ожидавшей машине.
– Привет, Роз. Миссис Вуд, добрый вечер.
Голос незнаком. На руку легла чужая рука. Другую руку оттягивала сумка с Лайлой.
– Какого?.. – выпалила она. Даже в свете уличного фонаря на углу лица незнакомца из-за слез было не разобрать. Ее охватил смутный испуг – рядом с ней стоял высокий, плотный, самоуверенный мужчина. И это произношение?.. – Отстаньте от меня.
– Ты меня не помнишь? Мы раньше встречались.
«Южноафриканец», – догадалась она, охваченная смятением.
– Послушайте, у меня нет...
– Где он, Роз? – Мужчина с силой схватил ее за рукав шубки, почти Так же, как она судорожно ухватилась за шерстку Лайлы, когда той вводили иглу. – Мне известно, что ты должна знать. Он тебе всегда говорил такие вещи. Кое-кто из моих приятелей в ЦРУ хочет знать, что он тебе сказал.
– Отстань от меня... – крикнула она, пытаясь вырвать руку. Звенели браслеты, но он не ослаблял хватки. Она посмотрела вперед, где в двадцати ярдах в переулке стояла машина. Внутри нее две тени, не одна. – Господи!
– Ваш приятель занят. – Мимо, совсем близко, проносились машины, не освещенные огнями оставшейся за углом станции метро. Прошли двое, возбужденно разговаривающих между собой мужчин. Незнакомец прижал ее в углу к стене. – Значит, так, Роз. Если ты скажешь мне сейчас, я оставлю тебя в покое. Иначе тебе придется ехать с нами. О'кей?
– Блэнтайр... ты тот самый ублюдок Блэнтайр! – выкрикнула Роз, узнав его. – Убери свои грязные руки, ты, дерьмо! – Вырываясь из его рук, она чуть не оторвала рукав. Он прижал ее еще плотнее, переходя на хриплый шепот.
– Браво, Роз! А теперь слушай: тебе придется поехать с нами. Не станем же мы здесь устраивать некрасивых сцен, правда?
На тротуаре ни души. Даже машины скопились дальше по Эрлз-Корт-роуд, на пересечении с Олд-Бромптон-роуд; ожидавшие там машины, будто застоявшиеся лошади, издавали нетерпеливые гудки.
– Я не знаю, где он!
– Конечно же, знаешь, Роз... Он тебе звонил, Обри навещал тебя. Я знаю только, что он в Калифорнии, Роз. Что он собирается делать?
Он подталкивал ее по переулку в сторону ожидавшей машины.
– Твой паршивый «жучок»! Что ты делал у меня в квартире, ты, дерьмо? Отстань от меня! – Она жалобно охнула, задев во время борьбы сумкой за стену, потом за дверцу машины. Один из ее перстней прошелся по щеке Блэнтайра, образовав полосу, черневшую в свете натриевых ламп. Он схватился за рану, ослабив хватку. Роз, споткнувшись, тяжело побежала назад, в сторону Эрлз-Корт-роуд, слыша позади топот его ног. Машины плотным, словно стена, потоком проносились мимо.
Там, где движение было пореже, она, лавируя между машинами и размахивая сумкой, перебежала дорогу. Шум машин остался за спиной.
Блэнтайр метнулся из-под колес обратно, оставшись на той стороне улицы.
Роз побежала быстрее, стук каблуков отдался эхом, когда она свернула в темный сквер и заковыляла вдоль ограды. Прямо перед ней дорогу перебежала кошка. Сердце сжалось от страха и нестерпимого горя.
Блэнтайр был позади нее в тридцати шагах, не больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157