Наконец, призвав на помощь всю свою храбрость, она взглянула на Гордона, который не ел и не пил. Потом перевела взгляд на Генри, задумчиво допивавшего вино.
Подойдя к Генри, она спросила:
– Ты выпил вино и хлебец съел тоже?
– Хлеб съел я, – сказал Гордон. – Ты его прекрасно испекла, мой ангел.
– Вино с корицей было приготовлено для тебя, – выпалила Роберта, повернувшись к нему. – Ты не должен был есть хлеб.
– Келли, объясни, что тут происходит, – приказал граф Ричард жене.
Не обращая на него внимания, леди Келли коснулась руки девушки и мягко сказала:
– Успокойся, дитя, так решила богиня.
– Плевать я хотела на вашу богиню! – в слезах закричала Роберта. – Я не хочу жить в Хайленде. – И с этими словами выбежала из кабинета.
Оба молодых человека тут же поднялись с мест, намереваясь последовать за ней, но графиня движением руки заставила их сесть.
– Оставьте ее, – сказала она. И, посмотрев на мужа, добавила: – Роберта приготовила для Генри заговоренный хлебец, а для Гордона вино с белым вереском, но оказалось, что у богини свое мнение о том, что кому должно достаться.
Граф Ричард откинул назад голову и громко захохотал, засмеялась и графиня. А на лице Генри Талбота появилась улыбка явного удовлетворения. Только Гордон в растерянности посмотрел на них троих: черт возьми, что тут такого забавного?
– Наверное, мы должны поделиться нашим знанием с лордом Кэмпбелом? – спросила мужа леди Келли.
– Да, пожалуй, – поддержал ее Генри Талбот.
Гордон посмотрел на соперника. По выражению лица того было видно, что он понимает, о чем речь, и очень доволен услышанным.
– Видите ли, господа, получилось так, что вы съели и выпили не то, что предназначалось каждому, – сказала леди Келли после одобрительного кивка мужа. – Заговоренный хлебец, предназначенный для Генри, воспламеняет страсть, а вино с белым вереском, предназначенное для вас, наоборот, охлаждает любовный пыл.
Гордон старался выглядеть невозмутимым, слушая это, хотя внутри у него все кипело. Потом он бросил холодный взгляд на маркиза Ладлоу и сказал:
– Этот факт больше, чем ячменный хлеб и вересковое вино, побуждает меня расторгнуть мой бра…
– Брат, тебе, кажется, нужно было вернуться в Хэмптон-Корт сегодня же, – обращаясь к Генри, вдруг вмешалась графиня. – Ты хочешь приехать туда до ночи?
– Скажи Роберте, что я постараюсь навестить ее на Новый год, хотя не могу обещать, пока не узнаю планов ее величества, – сказал Генри, поднимаясь со стула. Но прежде чем уйти, он повернулся к Гордону и протянул ему руку, сказав:
– Инверэри, я бы очень рад с тобой познакомиться. И пусть победит достойнейший.
– У меня нет сомнений, что им буду я, – сказал Гордон, вставая и пожимая руку соперника.
Генри наклонил голову:
– Или я…
В то время как два ее поклонника обменивались рукопожатиями, Роберта стояла одна в своей комнате и печально смотрела в окно на дождь. Этот унылый, мрачный день полностью соответствовал ее настроению.
Не буду плакать, сказала она себе, стараясь сдержать слезы, грозившие пролиться из глаз. Генри никогда не покинул бы ее, если бы не выпил вина с вереском.
И тут она увидела его.
Маркиз Ладлоу торопливо шел по лужайке к причалу, где стояла барка, которая должна была увезти его в Хэмптон-Корт.
Впереди Роберту ждало мрачное будущее. Человек, за которого она хотела выйти замуж, выпил вино с белым вереском и теперь уезжал, даже не попрощавшись с ней.
Какое же будущее ее ожидает? Гордон Кэмпбел, самоуверенный волокита, который решил скрыть ее уродство под перчатками. Хотя уже не раз маркиз Инверэри прикладывался поцелуем к ее «дьявольскому цветку». Но, может, он сделал это только для того, чтобы она успокоилась и поверила, что он ее любит и заботится о ней?
Роберта почувствовала, как паника овладевает ею. Гордон съел заговоренный хлебец. Что же теперь будет? Ведь если правда то, что сказала ей леди Келли, то он может воспылать какой-то бешеной страстью к ней.
Услышав стук в дверь, девушка обернулась:
– Кто там?
– Гордон, – ответил маркиз за дверью.
– Уходи! – закричала она.
Тут же дверь отворилась, и Гордон решительно вошел в комнату.
– Я сказала, уходи.
– О, извини, – пробормотал он со своей неотразимо нахальной улыбкой. – Мне послышалось «входи».
– Что тебе нужно? – спросила Роберта, рассердившись от этой очевидной лжи.
Гордон протянул ей коробку с перчатками:
– Ты забыла их в холле.
Роберта бросила взгляд на ненавистную коробку.
– Они мне не нужны, – сказала она.
«И ты тоже» – осталось невысказанным.
Словно от удара, Гордон подался назад. Всякое дружелюбие исчезло с его лица, а серые глаза потемнели, словно грозовые тучи. Не говоря ни слова, он поставил коробку на ближайший столик и повернулся, чтобы уйти.
– Я же сказала тебе, что они мне не нужны, – повторила Роберта, стараясь подавить в себе чувство горького сожаления, начинавшее шевелиться внутри.
Повернувшись к ней, Гордон смерил ее холодным взглядом и сказал совершенно спокойно:
– Я скакал в Лондон и обратно в этот ужасный дождь, чтобы купить их тебе. Но единственное, чего ты заслуживаешь, это увесистый шлепок по заду. Ты выглядишь как привлекательная женщина, а ведешь себя как стервозная ведьма. Когда повзрослеешь немного, мой ангел, сама будешь бегать за мной.
Роберта в бешенстве повернулась к нему спиной, ожидая, что он, уходя, громко хлопнет дверью. Но он этого не сделал. Дверь защелкнулась за ним почти бесшумно.
Тихий звук этого щелчка отдался в душе, болезненно ударив по ее и без того натянутым нервам. Неужели она была несправедлива по отношению к нему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116