Ведь это дьявольское пятно на руке не скроешь, и неизвестно, как его воспримут тут.
Тревога и неуверенность охватили ее. Захотелось вдруг снова оказаться подальше отсюда, в горах или еще где-нибудь, но только не здесь, при дворе. Неужели еще прошлой осенью она была беззаботной девушкой, флиртующей с Генри Талботом в усадьбе Деверо? Казалось, с тех пор прошла вечность.
Да, с тех пор много воды утекло, многое переменилось в ее жизни. А самое главное – то, что в начале февраля она станет матерью. Если, конечно, до этого с ней ничего не случится.
– А в этом сундуке перчатки, которые вы просили, – сказала Гэбби в другом конце комнаты. – Боже, да их тут целая дюжина!
Роберта с облегчением закрыла глаза и вознесла благодарственную молитву. Тетушка не забыла упаковать те перчатки без пальцев, что Гордон когда-то подарил ей, а дядя переслал ее веши в особняк Кэмпбелов в Эдинбурге.
Предстать перед двором с этим уродливым пятном на руке было выше ее сил. А что, если, увидев ее «дьявольский цветок», королевские придворные начнут креститься всякий раз, когда она будет проходить мимо? До нее уже дошли слухи, что король Яков очень суеверен и подвержен всяческим предрассудкам. Говорили даже, что он верит в ведьм.
Заметив, что грудь порывисто вздымается, Роберта заставила себя сделать несколько глубоких успокаивающих вдохов. Излишние волнения могут повредить ее будущему ребенку, и, стремясь выбросить все тревожные мысли из головы, она принялась разглядывать пейзаж за окном.
Отсюда, из дворца, открывался замечательный вид на парк Холируд и красивые газоны, простирающиеся до Эдинбургского замка. Был тихий и ясный день ранней осени. Яркое солнце освещало землю, а голубые небеса смыкались вдали с горизонтом.
На севере осень наступает рано. Была еще только середина сентября, а дубы, березы и вязы уже оделись в золотой наряд; только сосны, пихты и ели оставались зелеными. В Лондоне лето, должно быть, только перевалило за середину, а здесь, в Эдинбурге, осень уже входила в свои права. Глядя в окно на увядание пышной природы, Роберта испытала острую щемящую тоску.
– Какое платье вы наденете? – спросила ее Гэбби.
– Из черной с золотом парчи с черной шалью, – ответила Роберта, оглянувшись через плечо. – И не забудь черные перчатки.
Она снова устремила взгляд в окно, стараясь призвать на помощь всю свою храбрость, которая так необходима была сейчас, чтобы сопровождать мужа на заупокойную службу по казненной королеве. Служба была назначена ровно на двенадцать, и она знала, что Гордон будет очень раздосадован, если найдет ее еще не готовой.
И тут Роберта увидела его. Его рослый вороной конь скакал красивым галопом, и даже на расстоянии было видно, как легко и непринужденно Гордон держится в седле. Улыбка коснулась ее губ, она невольно залюбовалась его мужественным и благородным обликом.
С другого конца лужайки навстречу ему скакала какая-то женщина в амазонке. Ветер трепал роскошные рыжие волосы, каскадом падающие ей на спину; наряд ее был безукоризненным.
Гордон резко осадил коня и заговорил с дамой. Купы деревьев скрывали их от взоров гуляющих по парку людей, но из окна Роберте все было видно.
Интересно, подумала она, что это за рыжеволосая амазонка на лихом скакуне? Наверное, жена какого-нибудь вельможи.
Склонившись в седле, Гордон взял руку женщины и поднес к губам. Женщина засмеялась и убрала руку. Грациозным движением она соскочила с лошади, и Гордон не замедлил спешиться тоже.
Теперь они стояли лицом к лицу, и вдруг женщина бросилась в его объятия. Она обвила его шею руками и страстно поцеловала.
Увидев это, Роберта схватилась за живот, словно пытаясь защитить неродившееся дитя. Она не хотела больше видеть, что происходило с этими двумя, но ноги точно приросли к полу. Не в силах отойти от окна, Роберта чувствовала, как весь мир рушится вокруг нее.
Гордон!.. Ее дорогой Горди!.. Не успел очутиться в Эдинбурге – и вот!.. Ловелас, чего другого можно от него ожидать?
– Что вы там увидели? – спросила Гэбби, становясь рядом с ней. – Черт подери, да это же наш Горди там с этой… Миледи, вас может продуть от окна. Одевайтесь скорее, а то опоздаете в церковь. И не обращайте внимания на такие пустяки. Наверное, какая-нибудь старая приятельница или… или…
– Или кое-кто еще, – закончила Роберта.
Гордость заставила ее выпрямиться и вздернуть подбородок. Ради ребенка она постарается сохранять спокойствие, а потом потребует у него объяснений. Смахнув со щеки слезу, Роберта постаралась не давать воли чувствам и попросила у бога силы для этого.
Сняв домашнее платье, она прошла через комнату и порылась в своем сундуке. Достала подвязку с черными кожаными ножнами и закрепила ее на ноге. А в ножны зложила свой кинжал «последнее средство».
– Зачем вам понадобился этот кинжал? – спросила Гэбби.
– Тетя Келли говорила мне, что при дворе хороших людей с каждым днем становится все меньше, а вот врагов – все больше, – с мрачноватым видом ответила Ро-эерта. – Так что мое «последнее средство» не помешает.
– На всякий случай мы с Дьюи будем сидеть вместе с другими слугами в задней части церкви. Если я понадоблюсь, окликните меня – я буду все время наготове.
Гзбби помогла ей надеть черное с золотом парчовое платье и зашла сзади, чтобы застегнуть пуговицы на спине.
– Ну и дела, – хмыкнула она при этом. – Платье на вас едва сходится. Пора мне, видно, отпускать швы на всех остальных.
Роберта надела свое заветное ожерелье и, нахмурясь, посмотрела на звездный рубин. Магический, камень, как потемнел в тот день, когда рядом с ней появился Мунго Маккинон, таким и оставался с тех пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116