– Вы насмехаетесь надо мной, – ответил он резко.
– Вовсе нет.
– Я встречал только два типа женщин. Тех, кому я платил, и тех, кому любопытно было узнать, на что это будет похоже, могу ли я вообще что-то. Оставил ли красный дракон при мне мое мужское достоинство.
– Некоторые действительно думают, что если человек не такой, как все, значит, его надо бояться или презирать. Но я так не думаю. Я сама не такая, как все.
– Потому что у вас глаза и волосы необычного цвета? Избавьте меня от этих разговоров. Вы напрашиваетесь на комплименты, попытайте счастья в другом месте. Я никогда не умел играть в эти игры.
– Я вас обидела? – спросила Кара. – Простите. Не буду вам досаждать.
Уилл выглянул из-за укрытия и увидел, что Кара собирается уходить. Она была очень хороша – щеки у нее раскраснелись, длинные серебристые волосы развевались на ветру.
Дорн протянул руку, почти коснувшись Кары, пытаясь ее остановить.
– Да нет же, – сказал он. – Это я должен просить у вас прощения. Я и правда не понимаю, зачем вы все это говорите. Но я уверен, у вас нет злого умысла.
– Я и сама не знаю, почему так говорю, – сказала она с улыбкой. – Наверное, мне просто страшно, вот я и болтаю, чтобы отвлечься.
И опять Дорн явно не знал, что сказать.
«Да поцелуй ты ее, – подумал Уилл. – Вам обоим это понравится, а если повезет, то удастся немного потрепать нервы Давеяу».
Павел был натурой влюбчивой, кроме того, он служил Летандеру, который, помимо всего прочего, являлся и богом любви. В самом начале путешествия Павел несколько дней увивался вокруг Кары с легкими намеками, предложениями и приглашениями, но все они остались без внимания. Уилл надеялся позабавиться, когда Павел узнает, что там, где потерпел поражение и не высек ни одной искры он, привлекательный сладкоречивый жрец, преуспел его грубый, угрюмый, покрытый шрамами товарищ.
Пауза затянулась, двое стояли так близко друг к другу, глядя глаза в глаза.
И вдруг раздался крик Рэруна: «Поймал!»
Естественно, все взоры тут же устремились на него.
Багровый, голый по пояс, невзирая на зимний холод, арктический карлик стоял на скамье для гребцов. Он тащил улов из воды, и на его крепких плечах играли упругие мускулы. Гарпун проткнул толстого блестящего тунца огромного размера. Рыба, шлепая хвостом, прыгала по палубе, пока Рэрун не ударил ее по голове костяной рукоятью своего ледоруба.
После этого он произнес нечто вроде молитвенной формулы, которую всегда нараспев исполнял после убийства животного, прося прощения у его отлетающего духа и обещая, что плоть его не пропадет попусту. Затем Рэрун улыбнулся товарищам, обнажив ряд ослепительно белых зубов, почти неразличимых в его спутанной белоснежной бороде.
– Свежий тунец на ужин, – сказал Рэрун. – Нет ничего вкуснее.
Он выдернул гарпун из добычи, вытащил нож и наклонился, чтобы разделать рыбу.
Моряки вернулись к своим обязанностям. Уилл взглянул на Дорна и Кару и в недоумении нахмурился. Девушка как завороженная смотрела на измазанные кровью руки Рэруна, который, вспоров рыбу ножом, отрезал от нее куски влажного розового мяса.
Она что, никогда раньше не видела, как потрошат только что убитое животное? Отчего она так смотрит, подумал Уилл, ведь она не из тех, кто по пустякам столбенеет от ужаса и лишается чувств. Тогда в Илрафоне она не потеряла самообладания среди груды разбросанных повсюду раздавленных, искромсанных человеческих тел. И все же ее фиолетовые глаза смотрели на тунца с ужасом.
Дорн тоже это заметил.
– Кара! – позвал он. – Кара!
Девушка не отвечала. Она шагнула к лестнице, ведущей на верхнюю палубу, замерла, сделала еще шаг. Уилл вдруг почувствовал, что он не хочет видеть, что произойдет, когда она преодолеет расстояние, отделявшее ее от Рэруна и его улова. Уиллом овладело странное беспокойство.
Кара повернулась и, пошатываясь, направилась прочь.
Тяжело дыша, она ухватилась за перила, словно силы покинули ее и ей трудно было стоять без опоры. А может быть, просто хотела зацепиться за что-нибудь, чтобы удержаться на месте.
Дорн пошел следом за ней:
– Что случилось?
Кара замотала головой:
– Ничего. Мне стало нехорошо, но уже проходит. Наверное, просто голод. Мне следовало съесть свою порцию этой отвратительной трески.
Дорн огляделся и крикнул:
– Павел!
Прибежал священник, за ним следовал Уилл.
– Ей нехорошо, – сказал Дорн.
– Да нет, все уже прошло, – ответила Кара.
– Сейчас посмотрим, – сказал Павел. Тон его ясно говорил, что сопротивление бесполезно, поэтому она подчинилась и безропотно подверглась осмотру. Павел осмотрел ее глаза, заглянул в рот, пощупал пульс на ее тонком запястье. Ничего не обнаружив, он стал задавать ей вопросы, которые обычно задают лекари, чтобы выяснить причину недомогания, и под конец проверил, не дают ли о себе знать раны, полученные ею во время стычки с крысолюдьми. Насколько Уилл мог судить, на Каре все прекрасно зажило, остались только едва заметные шрамы.
– Ну что? – спросил Дорн. Ответ Павел адресовал Каре:
– Кажется, вы здоровы.
– Я же говорила. – Она поправила накидку и платье, закрывая плечо, и добавила: – И все же я бы хотела прилечь.
– Я вас прово… – начал было Дорн.
– Не беспокойтесь.
Когда она удалилась, Уилл стал подначивать Павела.
– Ты был великолепен! Если бы не ты, ей конец, – сказал хафлинг.
– Пойди съешь поганку, – ответил Павел. – Если с Карой что-то не в порядке, медицина здесь бессильна.
– А ты думаешь, она больна?
– Не знаю, – ответил священнослужитель, пожимая плечами. – Помнишь, поначалу мы ей не доверяли? А теперь доверяем, вместе с нами она рисковала жизнью, прикрывая отступление из Илрафона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101