Кара поняла, что он будет держать ее мертвой хваткой и наносить ей раны, пока она не сдастся или не погибнет.
Изогнув шею, она попробовала защищаться. Ей удалось вырвать кусок из его бока и вонзить когти в его тело. Последнее заклинание подействовало, и броня Ллимарка стала податливей.
Неожиданная боль заставила врага ослабить хватку. Кара, отчаянно работая крыльями, вырвалась от него и наконец почувствовала, какая сила скопилась у нее в горле. Все еще наугад, вслепую она выплюнула испепеляющий огонь.
Ллимарк взвыл. Кара сжалась, ожидая очередной атаки, но ее не последовало. Кара услышала, как что-то большое плюхнулось в воды пролива.
Когда зрение вернулось, Кара долго вглядывалась в воду, но так и не увидела золотого дракона. Утонул ли он в волнах? Убила ли она его? Она молила богов, чтобы это было не так.
Но искать его было некогда. Следовало позаботиться о собственном спасении. Кара чувствовала, что ее истерзанное, трепещущее крыло вот-вот откажет. Ощутив волну дурноты и слабости, Кара поняла, что может потерять сознание, а то и жизнь, если будет медлить.
Кара спланировала на дорогу, идущую вдоль берега, приземлилась и обрела человеческий облик, чтобы не напугать людей, на доброту которых только и приходилось рассчитывать, и чтобы скрыться от преследования драконов, охотящихся за ней по повелению Ларета. И Кара побрела к Илрафону.

Глава десятая
11-й Алтуриака, год Бешеных Драконов

Когда Кара закончила свой рассказ, было уже совсем поздно. Селуна и ее сияющая дымка Слез достигла пределов западной части неба. Матросы спали на палубе, мирно похрапывая, и только двое бодрствовали, ведя галеру сквозь ночь. Кара, Дорн, Павел и Уилл завернулись в накидки, но все равно мерзли. Рэруну оставалось радоваться, что арктические карлики невосприимчивы к холоду.
Несмотря на усталость, охотникам не спалось.
Кара дала им немало пищи для размышлений.
– Теперь я понимаю, почему вы так уставились на мои окровавленные руки, когда я чистил тунца, – сказал Рэрун.
Кара виновато взглянула на него и сказала:
– Да. В тот момент на меня напало безумие. И я не могла избавиться от кровавых видений. Кровь била струей у меня перед глазами, я ощущала ее тепло, ее вкус. Но клянусь, я бы ни за что не причинила вам вреда.
– До тех пор, пока не впала бы в бешенство, – раздраженно сказал Дорн.
Его друзья окружили Кару, слушая ее историю, но Дорн держался поодаль.
– Да, – ответила она. – До тех самых пор.
– Бешенство драконов, – сказал Павел. Он сидел на палубе, скрестив ноги, подогнув под себя полы мантии. – Сейчас, на нашем веку. Да, все знают, что время от времени такое случается. И все же трудно осознать, что это происходит на самом деле.
– Трудно, если ты дурак, – отозвался Уилл, он уселся на ящик, болтая коротенькими ножками. И, подняв глаза на Кару, продолжал: – Вы правда думаете, что… Горстаг, или как его там, и Бримстоун способны помочь справиться с безумием?
Кара вздохнула:
– Надо использовать любую возможность, потому что Ларет объявил нас бешеными и нас будут ловить повсюду.
– Ну, об этом не беспокойтесь, – сказал хафлинг. – Хотя мы обычно охотимся за свирепыми зверями в диких лесах, но я знаю, как найти в городе всяких сомнительных личностей. Этого Горстага я вам из-под земли достану. Тут только одна заминка: вы не нанимали нас для этой работы, но, думаю, это можно исправить. Еще пара побрякушек покроют наши расходы и оплатят работу.
– Нет, – сказал Дорн.
. – Я готова отдать вам все драгоценности, которые у меня с собой, – сказала Кара, – и обещаю дать еще.
– Нет, – повторил полуголом. – Вы нуждались в защите, когда были ранены и скрывались под внешностью человека, и вы обманом добились этого от нас. Очень хорошо, мы не нарушим сделку. Но по приезде в Лирабар ни я, ни мои товарищи не хотим иметь с вами дела.
– Не будем принимать поспешных решений, – сказал Павел. – Я не виню Кару за то, что она скрывала от всех свою истинную сущность, ведь за ней охотились.
– Прощать или нет, это твое дело, – сказал Дорн, бросив на Павела угрюмый взгляд. – Но когда мы причалим, с ней надо расстаться.
– Почему? – спросил Уилл. – Никто же не выстраивается в очередь, дабы предложить нам драгоценные камни.
– У нас их уже достаточно, чтобы прожить до весны, а там посмотрим. Глядишь, и работа подвернется.
– Тут ты прав, – невесело рассмеялся Павел. – Работы у нас будет по горло, учитывая, что все драконы Фаэруна взбесились. В том-то все и дело. Мы попали в переделку. Может, это просто стечение обстоятельств, или бог утра направляет нас. В любом случае он бы желал, чтобы мы довели это дело до конца.
– Если бешенство и вправду наступило, – сказал Дорн, – мы доведем свое дело до конца, работая как обычно. По всему миру все люди, способные держать в руках оружие или читать заклинания, будут сражаться со змеями, и в конце концов мы, «маленький народ», выстоим, как это было всегда.
– А что, если на этот раз все обернется гораздо хуже? – спросил Павел. – Что, если драконы никогда не обретут разум вновь? Что, если они будут являться месяц за месяцем, год за годом?
– ы вообразил себе все это только потому, что Кара сказала, что так и будет, и признала, что сама сходит с ума. Из ее рассказа нам известно также, что Ларет, Нексус и другие драконы, старше и мудрее ее, не согласны с ней.
– Но и Ларет понимает, что нынешнее бешенство будет ужаснее всего, что было прежде, – сказала Кара.
– Его мнение меня не интересует.
– Демон тебя раздери, – не выдержал Павел, – ненависть к драконам мешает тебе рассуждать здраво. Ты хочешь, чтобы бешенство развернулось в полную силу, потому что тогда ты сможешь сражаться со всеми драконами в мире, и тебе плевать, что ты погибнешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101