– Еще бы, – сказал священник. – В той книге, по крайней мере, использован торасский алфавит. А буквы, которыми испещрены эти листки, не существуют ни в одном известном мне алфавите.
Усевшись на высоком стуле, чтобы удобнее чувствовать себя за столом, Уилл усмехнулся:
– Разыгрываешь из себя ученого, но мы-то знаем, что ты едва можешь имя свое написать.
Павел ощетинился:
– Ты вечно злословишь. Я знаю восемь языков, а распознать могу и того больше.
– Сомневаюсь, что ты знаешь хоть один трюк, который используют воры, чтобы зашифровать свои сообщения. Дай-ка мне эту писанину. – Забрав документы, он стая их внимательно рассматривать. – Вот черт, – выругался он.
– Зачем нам их читать? – рявкнул Дорн. – Мы должны передать их Бримстоуну, кем бы он ни был, а остальное – не наше дело, не забыли?
– А вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам? – спросил Тэган.
Только боги знали, какая у него была в этом насущная необходимость.

Ночь выдалась теплее, чем ожидал Дорн. Воздух наполняли ароматы, принесенные южным ветром, – первые предвестники весны. И хотя авариэль не в первый раз путешествовал по пересеченной местности в темноте, это было не так-то просто, даже если эта местность была такой мирной и спокойной, как земледельческие угодья вокруг Лирабара. Кто-нибудь все равно мог незаметно подкрасться.
Поэтому Дорн был рад тому, что Кара даже в человеческом облике сохраняла свою обостренную способность видеть, слышать и чувствовать. Она видела в темноте не хуже Тэгана и, возможно, даже лучше Рэруна, а значит, у их команды теперь был другой впередсмотрящий. И все же это раздражало его.
И без того мрачное настроение Дорна еще больше ухудшилось, когда она, пропустив своих спутников вперед, поравнялась с ним на грязной разъезженной дороге.
– Теперь, когда вы все обо мне знаете, – пробормотала она, – я хочу поблагодарить и извиниться за то, что обманывала вас.
– Просто заплатите, что должны. Она вздохнула:
– Я понимаю, почему вы ненавидите драконов. Но не все они одинаковы. Дорн не стал отвечать.
– Послушайте, – настаивала она, – да, в первую встречу я скрыла от вас, откуда были мои раны. Но ведь я не лгала. Я просто не все вам рассказала.
– И все-таки вы лгали. Вы притворялись, что я вам нравлюсь.
– А вы и вправду мне нравились. Нравитесь.
– Нравлюсь вам… – было трудно произнести эти слова. Сама мысль об этом вызывала в его голове целый хор насмешек. – Нравлюсь вам, как женщине может нравиться мужчина. Это был трюк, необходимый, чтобы я защищал вас от агентов Ларета.
– Вы ошибаетесь.
– Проклятие, можете вы хотя бы сейчас говорить прямо, без обиняков. Или ваш язык всегда раздвоен, что бы ни было на вас надето? Мы – два совершенно разных существа.
– Это не имеет значения, – сказала она. – Так было веками: драконы, которые могли принимать облик человека, часто влюблялись в людей или эльфов.
«Вряд ли они выбирали калек или уродов», – подумал Дорн, но это рассуждение было слишком горьким и мучительным, чтобы произнести его вслух.
– Наверное, в каждом виде есть извращения, – сказал он.
– Это не извращение. Это нормально, особенно для певчих драконов. Мы во многом отличаемся от других наших сродственников, и одно из отличий заключается в том, что мы проводим большую часть жизни в человеческом облике. Существует легенда, что наши предки были людьми, пока боги не наградили их способностью превращаться в драконов.
– Да какая разница, – сказал он. – Я всего лишь нанятый вами телохранитель, делающий работу, которая вот-вот закончится.
– Как вам угодно.
Она протянула руку, словно желая коснуться его, но передумала и поспешила вперед.
– Кажется, пришли, – раздался крик Рэруна.
Он повел всех в сторону от дороги, к холму. Там лежал глубокий снег, по которому до них никто не ходил, они начали с трудом взбираться наверх, снег хрустел у них под ногами. Тэган расправил иссиня-черные крылья, словно собирался взлететь на вершину, но, передумав, пошел пешком. Может быть, из чувства солидарности, а может, чтобы самому не попасть в ловушку. Что они вообще знали об этом Бримстоуне, кроме того, что этот проклятый лживый дракон хотел получить книгу и фолиант?
Как выяснилось, никакой засады наверху не было. Кроме десяти менгиров, на холме вообще ничего не было, девять из них стояли, один был повален. Уилл обошел вокруг и осмотрел склоны холма.
– Если позвать Бримстоуна, он выйдет, но откуда? – спросил он. – На мили вокруг только поля.
– Какой же ты идиот, – ответил Павел. – Он же маг.
Его собственные магические силы были истощены. Он произнес немало исцеляющих заклинаний, чтобы помочь при пожаре, и до рассвета не было никакой надежды пополнить запасы энергии. И все-таки ему удалось заставить головку жезла светить вместо лампы, чтобы можно было разобрать нечеткие символы, вырезанные на менгирах. Он нахмурился.
– Что-то не так? – спросил Рэрун.
– Здесь нехорошее место, – ответил священник. – Это кольцо воздвигли служители Бэйна.
Дорн понял, что его беспокоит. Они вели дела с зентами и другими сторонниками Черного Лорда Ненависти и Страха – Дорн считал их жалкими ворами и некромантами. Но все же…
– Похоже, импилтуриане уничтожили этот оплот шабашей много лет назад, – сказал он. – Или он разрушился сам по себе.
– Верно. Только хотелось бы знать, что за человек и почему пожелал связаться с этим местом.
– Мы это выясним, – сказал Уилл.
– Попробуем, – сказал Дорн. – Ладно. Смотрите внимательно. Бримстоун!
Через мгновение голова у него закружилась, и он почувствовал, что падает куда-то сквозь пронизанную светом пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101