ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Всходы кукурузы поднялись на несколько дюймов и выпустили заострённые листочки. В поле за домом прорастал коровий горох. Сахарный тростник колкой, как игольные острия, зеленью выделялся на бурой земле. Странное дело, думал про себя Джоди, всякий раз, как он отлучается с росчисти, а потом возвращается, он замечает вещи, каких не замечал прежде, хотя они всё время были у него перед глазами. Вот ветки тутовых деревьев, они увешаны гроздьями молодых ягод, а ведь до того как отправиться к Форрестерам, он просто не видел их. Вот мускатный виноград, подарок от родных его матери, живущих в Каролине, – он цветёт впервые, красивыми, похожими на кружева цветами. Золотистые пчёлы, привлеченные ароматом, встав на голову, жадно глотают его тонкий нектар.
Он два дня так плотно набивал свой желудок, что в это утро чувствовал себя как бы захмелевшим и не был по-настоящему голоден. Отец, как всегда, встал раньше него и хлопотал по хозяйству. Завтрак ждал их на кухне; мать возилась с колбасой в коптильне. Ящик для дров был почти пуст, и Джоди неторопливо вышел во двор, чтобы пополнить запас. Он был в настроении поработать, только это должно быть что-нибудь лёгкое, неторопливое. Он дважды не спеша прогулялся к поленнице и наполнил ящик дровами. Старая Джулия бродила по двору в поисках Пенни. Джоди нагнулся и погладил её. Казалось, она разделяла царившее на росчисти чувство благополучия или, быть может, понимала, что ей дарована отсрочка и она ещё побегает по болотам, по зарослям и хэммокам. Она виляла длинным хвостом и стояла спокойно под его лаской. Самая глубокая её рана ещё не затянулась и мокла, но остальные уже заживали. Джоди увидел отца. Он шёл к дому через дорогу со стороны амбаров и скотного двора, размахивая каким-то странным мягким предметом. Он окликнул Джоди.
– У меня есть что-то страшно интересное.
Джоди подбежал к нему. Предмет оказался животным, неизвестным и вместе с тем как будто знакомым. Это был енот, но не обычной железно-бурой окраски, а сливочно-белый. Джоди не верил своим глазам.
– Почему он белый, па? Это старый дедушка-енот?
– Вот это-то и интересно. Енот никогда не доживает до седых волос. Нет, сударь, это один из тех диковинных зверей, которые в книгах зовутся альбиносами. Он родился белым. А вот взгляни-ка на кольца у него на хвосте: вот эти, что должны быть тёмными, всего-навсего кремовые.
Они присели на песок, разглядывая енота.
– Он попался в капкан, да, па?
– Да. Был сильно покалечен, но не убит. Можешь мне поверить, Джоди, я очень не хотел его убивать.
Джоди испытал чувство утраты: он не видел енота-альбиноса живым.
– Дай я понесу его, па.
Сложив, руки колыбелью, он понёс мёртвое животное. Его бледный мех, казалось, был мягче, чем у обычных енотов. А на животе он был мягкий, как пушок только что вылупившегося цыпленка. Джоди погладил его.
– Как бы мне хотелось поймать его маленьким и вырастить, па.
– Он был бы хорош детёнышем, но потом, скорее всего, стал бы злым, как все еноты.
Они свернули к калитке и в обход дома направились на кухню.
– Сенокрыл говорит, ни один его енот не был особенно злым.
– Ну, так ведь никто из Форрестеров и не заметит, когда его укусят.
– И скорей всего, сразу ответит тем же, да?
Они дружно захохотали, так расписав своих соседей. Матушка Бэкстер встретила их на пороге. При виде енота лицо её просветлело.
– А, попался. Это хорошо. Теперь понятно, куда девались мои куры.
– Да нет же, ма!.. – горячо сказал Джоди. – Посмотри на него. Он – редкость.
– Чего там, просто-напросто мерзкий воришка, – ответила она безразлично. – Что, шкура-то какая-нибудь особенно ценная?
Джоди посмотрел на отца. Пенни с головой ушёл в умывальный таз. Он открыл залепленный мыльной пеной блестящий глаз и подмигнул Джоди.
– И пяти центов, пожалуй, не даст, – небрежно сказал он. – Джоди нужен маленький заплечный мешок. В самый раз отдать ему шкуру.
Ничто не могло быть заманчивей заплечного мешка из необычного мягкого меха, разве только сам живой енот-альбинос. Эта мысль всецело овладела Джоди. Ему даже расхотелось завтракать. Ему хотелось выразить свою признательность.
– Я могу почистить лотки для сбора воды, па, – сказал он.
Пенни кивнул.
– Я каждый год загадываю, что вот в будущую весну наймём людей, отроют нам колодец поглубже. Тогда ради бога – пусть эти лотки забиваются мусором. Да уж больно дорог кирпич.
– Я даже представить не могу, как это – не думать всё время о том, чтобы беречь воду, – сказала матушка Бэкстер. – Вот уж двадцать лет так живу.
– Терпение, мать, – сказал Пенни.
Его лоб прорезали морщины. Джоди знал, что недостаток воды на участке был для отца горшим испытанием и создавал для него б?льшие трудности, чем для жены или сына. Если Джоди отвечал за дрова, то Пенни сам взваливал на свои узкие плечи воловье ярмо, прицеплял к нему две большие, тёсанные из кипариса бадьи и по песчаной дороге брёл с ними к провалу, где капля по капле нацеживались лужи воды, янтарно-жёлтой от лиственной прели, профильтрованной песком. Казалось, будто, взвалив на себя эту тяжкую повинность, Пенни просил у своих прощения за то, что поселил их на этой безводной земле, тогда как всего лишь в нескольких милях воды было сколько угодно в хороших колодцах, реках и речушках.
Впервые за всё время Джоди задался вопросом, почему отец выбрал именно это место. При мысли о лотках на крутом склоне провала, которые надо было прочистить, он почти пожалел о том, что они живут не на реке, вместе с бабушкой Хутто. И всё же миром – его миром – была росчисть, остров высоких сосен. Жизнь в других местах существовала исключительно в рассказах, как, например, в рассказах Оливера Хутто об Африке, Китае, Коннектикуте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Он два дня так плотно набивал свой желудок, что в это утро чувствовал себя как бы захмелевшим и не был по-настоящему голоден. Отец, как всегда, встал раньше него и хлопотал по хозяйству. Завтрак ждал их на кухне; мать возилась с колбасой в коптильне. Ящик для дров был почти пуст, и Джоди неторопливо вышел во двор, чтобы пополнить запас. Он был в настроении поработать, только это должно быть что-нибудь лёгкое, неторопливое. Он дважды не спеша прогулялся к поленнице и наполнил ящик дровами. Старая Джулия бродила по двору в поисках Пенни. Джоди нагнулся и погладил её. Казалось, она разделяла царившее на росчисти чувство благополучия или, быть может, понимала, что ей дарована отсрочка и она ещё побегает по болотам, по зарослям и хэммокам. Она виляла длинным хвостом и стояла спокойно под его лаской. Самая глубокая её рана ещё не затянулась и мокла, но остальные уже заживали. Джоди увидел отца. Он шёл к дому через дорогу со стороны амбаров и скотного двора, размахивая каким-то странным мягким предметом. Он окликнул Джоди.
– У меня есть что-то страшно интересное.
Джоди подбежал к нему. Предмет оказался животным, неизвестным и вместе с тем как будто знакомым. Это был енот, но не обычной железно-бурой окраски, а сливочно-белый. Джоди не верил своим глазам.
– Почему он белый, па? Это старый дедушка-енот?
– Вот это-то и интересно. Енот никогда не доживает до седых волос. Нет, сударь, это один из тех диковинных зверей, которые в книгах зовутся альбиносами. Он родился белым. А вот взгляни-ка на кольца у него на хвосте: вот эти, что должны быть тёмными, всего-навсего кремовые.
Они присели на песок, разглядывая енота.
– Он попался в капкан, да, па?
– Да. Был сильно покалечен, но не убит. Можешь мне поверить, Джоди, я очень не хотел его убивать.
Джоди испытал чувство утраты: он не видел енота-альбиноса живым.
– Дай я понесу его, па.
Сложив, руки колыбелью, он понёс мёртвое животное. Его бледный мех, казалось, был мягче, чем у обычных енотов. А на животе он был мягкий, как пушок только что вылупившегося цыпленка. Джоди погладил его.
– Как бы мне хотелось поймать его маленьким и вырастить, па.
– Он был бы хорош детёнышем, но потом, скорее всего, стал бы злым, как все еноты.
Они свернули к калитке и в обход дома направились на кухню.
– Сенокрыл говорит, ни один его енот не был особенно злым.
– Ну, так ведь никто из Форрестеров и не заметит, когда его укусят.
– И скорей всего, сразу ответит тем же, да?
Они дружно захохотали, так расписав своих соседей. Матушка Бэкстер встретила их на пороге. При виде енота лицо её просветлело.
– А, попался. Это хорошо. Теперь понятно, куда девались мои куры.
– Да нет же, ма!.. – горячо сказал Джоди. – Посмотри на него. Он – редкость.
– Чего там, просто-напросто мерзкий воришка, – ответила она безразлично. – Что, шкура-то какая-нибудь особенно ценная?
Джоди посмотрел на отца. Пенни с головой ушёл в умывальный таз. Он открыл залепленный мыльной пеной блестящий глаз и подмигнул Джоди.
– И пяти центов, пожалуй, не даст, – небрежно сказал он. – Джоди нужен маленький заплечный мешок. В самый раз отдать ему шкуру.
Ничто не могло быть заманчивей заплечного мешка из необычного мягкого меха, разве только сам живой енот-альбинос. Эта мысль всецело овладела Джоди. Ему даже расхотелось завтракать. Ему хотелось выразить свою признательность.
– Я могу почистить лотки для сбора воды, па, – сказал он.
Пенни кивнул.
– Я каждый год загадываю, что вот в будущую весну наймём людей, отроют нам колодец поглубже. Тогда ради бога – пусть эти лотки забиваются мусором. Да уж больно дорог кирпич.
– Я даже представить не могу, как это – не думать всё время о том, чтобы беречь воду, – сказала матушка Бэкстер. – Вот уж двадцать лет так живу.
– Терпение, мать, – сказал Пенни.
Его лоб прорезали морщины. Джоди знал, что недостаток воды на участке был для отца горшим испытанием и создавал для него б?льшие трудности, чем для жены или сына. Если Джоди отвечал за дрова, то Пенни сам взваливал на свои узкие плечи воловье ярмо, прицеплял к нему две большие, тёсанные из кипариса бадьи и по песчаной дороге брёл с ними к провалу, где капля по капле нацеживались лужи воды, янтарно-жёлтой от лиственной прели, профильтрованной песком. Казалось, будто, взвалив на себя эту тяжкую повинность, Пенни просил у своих прощения за то, что поселил их на этой безводной земле, тогда как всего лишь в нескольких милях воды было сколько угодно в хороших колодцах, реках и речушках.
Впервые за всё время Джоди задался вопросом, почему отец выбрал именно это место. При мысли о лотках на крутом склоне провала, которые надо было прочистить, он почти пожалел о том, что они живут не на реке, вместе с бабушкой Хутто. И всё же миром – его миром – была росчисть, остров высоких сосен. Жизнь в других местах существовала исключительно в рассказах, как, например, в рассказах Оливера Хутто об Африке, Китае, Коннектикуте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121