– Во-первых, – напыщенным тоном начал Филька, – если королева не извинится за ночных разбойников… мы ведь и днем можем нагрянуть…
Воин пробормотал что-то, что могло сойти за извинение.
– Ну тогда, – в разговор вступил Ингви, – мы желаем… Десять сундуков с мехами, таких, какие были обещаны купцу Проныре, сто перьев птицы радонк, также желаем получить на борт гермафродита с островов по имени Логен и все волшебные жезлы ваших жареных друидов.
Воин побледнел:
– Я не… не стану говорить этого Фее, она же меня живьем сварить прикажет… Уродец с островов провел ночь с ней – он не может покинуть Каменной Пристани… Святотатство…
– Не может, говоришь, – голос Ингви стал жестким, – тогда я сам за ним явлюсь… И будь по-твоему – он не покинет Каменной Пристани. Он покинет груду развалин. Все, вали отсюда!
– И с ответом не задерживайся, – поддакнула Ннаонна.
Воин посмотрел на нее дикими глазами и в сердцах простонал:
– Тебя только забыли спросить, мальчик.
– Я не мальчик, я девочка, дурак!!!

ГЛАВА 28

«Нивга» весело бежала на восток – навстречу багровому шару солнца, поднимающемуся из зеленоватых волн. Холодный ветерок, пропитанный солью и запахом тины, наполнял парус суденышка. Один из бородатых викингов, устроившись на носу пел о давних днях старины. Ингви, так и не покидавший облюбованного им места на корме, вполуха слушал заунывное тягучее пение, лишенное рифм и постоянной мелодии и тем не менее – притягивающее внимание и завораживающее. Воин пел о том, как бежал род его пращура от коварных, подлых и – ясное дело – трусливых врагов. Как прилетал на черных крыльях Студеный Ветер и звал в путь, и наполнял паруса «челнов малых» Как нашли братья-изгои далеко на севере холодные бесплодные земли. И старший брат сказал: «Вот родина мне новая», и младший брат сказал: «Нет, суровы и бесплодны эти камни, поищу иную родину». И Студеный Ветер чернокрылый предрек младшему славу, могущество, долгий путь и короткую память. И предрек старшему долгую память, много долгих путей его внукам, которые побьют многажды много раз внуков своих врагов, а заодно и внуков младшего брата. И с тем улетел, наполняя паруса судов младшего, который продолжил свой путь…
– Эй, воин, – окликнул певца Ингви, – не про детей ли Хаверка твоя песня?
– Верно, конунг, – отозвался тот, – так старики говорят, от «детей Хаверка», от старшего сына наш род… Только это давно было, при старых богах…
– Вот так, – подытожил Ингви, – круг замкнулся. Хотя и слишком просто – даже неинтересно.
– Это ты о людях? – спросила Ннаонна.
– Да. Видишь, как все складно. Вся эта дребедень, которую поют в Риодне об исходе людей – «детей Хаверка». Теперь вот эта песня… Здесь, правда, вместо двенадцати сыновей Хаверка осталось только два, но это ерунда… Старший сын осел где-то на севере, а младший поплыл искать теплые земли, нашел Мир и пошел в услужение к детям ложных богов… А кстати, как вам «Студеный Ветер чернокрылый»?
– М-да, – протянул Кендаг, – я понял. Черный. Отец.
– Именно. Он зачем-то привел людей в Мир.
– Ясно зачем – своим детям дать образец.
– Ну, Кендаг, я бы не стал так просто трактовать. Видишь ли, в трудах, скажем, Мерка, Гангмар – это неосознанная тяга к изменениям. Этакий чернокрылый ветер перемен… И я бы согласился, что, мол, он не существо, а идея… Если бы не видел его собственными глазами. Но, что интересно, у Мерка Гангмар – это идея изменения, а так оно и есть – то есть едва только Гунгилла наводит порядок, как он подбрасывает в Мир новый источник дисбаланса. Если все это принять применительно не к идее, а к личности – то видя равенство в борьбе сил Света и Тьмы (я использую термины попов не потому, что согласен с ними, а потому, что так удобнее), он вводит новую силу – людей, которые вообще не имеют отношения к этой борьбе, изначально не являясь ни Светом, ни Тьмой…
– Да ну вас с вашими разговорчиками заумными, – зевнул Филька, – любите все усложнить…
– А мне интересно, – встряла Ннаонна, – продолжай, Ингви.
– Да что продолжать, – смутился тот, – я так просто…
– Продолжай, продолжай… Дальше-то что с людьми? Гангмар их привел в Мир, ну, этот привел, чернокрылый…
– Да, а люди не оправдали его надежд, потому что примкнули к Свету, вместо того, чтобы стать третьей силой… Хотя нет, не так. Все же стали – поскольку и эльфов с гномами теперь теснят и гонят из Мира. Люди, выходит, эксперимент Гангмара, не знаю только – удачный или нет… Скорее удачный. Ведь явись, к примеру, Гунгилла к людям – так ее, пожалуй, ведьмой или еретичкой объявят…
– Но и Гангмару люди служить не станут, – вставил Кендаг.
– Да, потому что отравлены всей этой фигней насчет Света и Тьмы. Если Гангмар собирался их как-то использовать – то теперь напрямую этого сделать не сможет. Наверное, поэтому он взялся за людей других стран. Они слабее, зато не видят в нем Врага Мира. Кстати, интересно. Мы недавно видели, как люди Риодны отстали в развитии от тех, кто детям ложных богов продался. Возьмем, к примеру, военное дело. Эльфы дали людям верховых коней, гномы – пластинчатые латы. В итоге вышел рыцарь, который побьет и эльфа, и гнома, и человека Риодны. Правда, люди, получив опыт гномов и эльфов, получив их память, образно говоря, заплатили своей родовой памятью, ведь и в Риодне, и на северных островах о них помнят, а в Мире все забыто… «Как пришли в Мир люди – не знает никто» – вот как в летописях сказано. Но зато сила есть – ума не надо… Всех бьют. Кроме демона, – Ингви самодовольно ухмыльнулся.
Филька поморщился, а Кендаг заявил:
– Правильно, и у нас так говорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94