На небольшом расстоянии от окруженного стеной двора, позади дома, синело маленькое озеро, посредине которого возвышался остров с белой воздушной беседкой. При любых обстоятельствах Ройс нашел бы имение идеальным, но сейчас ему было важнее всего, что всякий, кто попытался бы войти в дом, должен сначала перебраться через изгородь из тиса, миновать сторожа у ворот, а преодолев все препятствия, оказаться перед окруженным стеной двором. Еще раз внимательно осмотрев стену высотой в десять футов и ворота, снабженные превосходными новыми замками, Ройс понял, что ему неслыханно повезло. Тот факт, что менее чем в миле от поместья стояло несколько богатых особняков, также был ему по душе. Лучше и быть не могло! Кроме того, отсюда довольно далеко до Лондона… и одноглазого.Сложенный из камня, с широкими стеклянными дверьми, открывающимися на выложенные камнем дорожки, заросшие цветами и кустарниками, дом был построен, когда склонность аристократов и богачей к простой сельской жизни только входила в моду. Этот летний коттедж был настоящим маленьким дворцом — здесь располагались прекрасная библиотека, просторная гостиная, великолепная столовая, кухня с подсобными помещениями, несколько других столь же элегантных комнат без особого назначения и десять спален — плюс еще крыло для прислуги.— Мне хотелось бы, чтобы покупка была оформлена как можно скорее, — сказал Ройс Гримсли. — Завтра же утром я увижусь с моим банкиром и отдам необходимые распоряжения.Он поколебался с минуту, казалось, всецело сосредоточившись на управлении горячей парой своих гнедых. Какое-то время царило молчание, затем экипаж свернул на широкую дорогу, ведущую в Лондон, и Ройс произнес внезапно:— Я, кажется, говорил вам, что дом будет куплен мной на имя одной женщины. Я передумал. У дома будут два хозяина — эта женщина и я сам.Мистер Гримсли понимающе кивнул:— Конечно, сэр, ничего не может быть проще…Чрезвычайно довольный собственной деятельностью, Ройс, весело насвистывая, шел по Ганновер-стрит. Если все будет хорошо, в это самое время через неделю он и Моргана останутся вдвоем в коттедже «Под липами». А это значит — не будет больше одиноких ночей… Все, о чем он так жадно думал, станет реальностью. И самая неистовая, самая тоскливая его мечта обретет плоть — легкую, сладостную плоть Морганы.Слегка улыбнувшись, Ройс протянул дворецкому шляпу и перчатки:— У вас все в порядке, как всегда? Чуть-чуть наморщив лоб, Чеймберс ответил:— Не совсем, сэр. — Он заторопился, увидев помрачневшее лицо Ройса:— Ничего страшного, вот только кто-то возился с нашими замками ночью. В доме было тихо, но утром я заметил, что замки на дверях исцарапаны и изрезаны, будто кто-то пытался их открыть.Одноглазый!— К сожалению, подобному риску подвергается каждый лондонец. Поскольку воры все же не рискнули забраться в дом, не будем поднимать панику. — сказал Ройс. — Что-нибудь еще?Чеймберс покачал головой:— Нет, сэр. Все остальное так, как было до вашей поездки. Ничто не изменилось.— Захари дома? — На короткий кивок Чеймберса Ройс добавил:— Пожалуйста, попросите его зайти ко мне в кабинет. И принесите нам что-нибудь выпить.Через некоторое время Захари зашел к нему.— Ну, как ты поживаешь? Все еще наслаждаешься Лондоном?Захари безразлично пожал плечами и рухнул на один из стульев, обитых кожей.— Зачем я тебе понадобился?Вздохнув, Ройс уселся напротив Захари и, поудобнее скрестив ноги в сапогах, смиренно начал:— Ну, приступим? Давай волю своему сплину! Попробуем разделаться со всеми неприятностями сразу. Захари бросил на него недружелюбный взгляд:— Вот как ты это называешь! Неприятности! Соблазнить молодую женщину, почти девочку, которая искала у тебя защиты! Я не понимаю, как ты можешь держаться, будто ничего не случилось?!Если бы это был кто-то другой, Ройс не обратил бы ни малейшего внимания на столь грозные речи, но Захари был его любимцем, и ему было жалко наивного мальчика. С трудом сдерживая поднимающийся в нем гнев, Ройс спокойно ответил:— Я уже давно извинился перед тобой, и я не могу объяснять все сначала… даже тебе. Я знаю, тебе больно, но поверь — бросая убийственные взгляды и избегая меня, как прокаженного, ты ничего не достигнешь. Что случилось, то случилось.Презрительное фырканье было единственным ответом Ройсу. Он понимал Захари — черт побери, он и сам отнюдь не гордился собой, но в конце концов его терпение начало иссякать. Сурово взглянув на Захари, сидевшего напротив с натянутым видом, Ройс негромко сказал:— Я думаю, не стоит считать меня отъявленным негодяем. Может быть, ты слышал, как эта бедная кроткая овечка билась, кричала, звала на помощь? Нет, не слышал? Или ты думаешь, что я назначил цену ее объятиям? Господи помилуй! Я даже не предлагал ей стать моей любовницей! — Ройса охватила вдруг прежняя боль, и он тихо прорычал:— Нет, молодой человек, все это устроила она сама, собственными маленькими ручками! А я — одураченный болван, который проглотил приманку и даже не понял, что же все-таки произошло!В бешенстве от того, что сказал больше, чем намеревался, Ройс вскочил. Спинка опрокинутого стула ударилась об пол.— Поверь, Захари, мне до чертиков жаль, что я заприметил ее.Он подошел к подносу, принесенному Чеймберсом, и налил себе вина. Повернувшись к кузену спиной, Ройс проворчал:— А теперь убирайся. Я все сказал. , Захари смотрел на старшего кузена несчастными глазами. Он слишком любил его, чтобы держать на него зло — что бы ни случилось. Сказывались не только годы привязанности — Лондон открыл Захари многое, о чем он и не подозревал. Так, он был удивлен, обнаружив, что поступок Ройса никого не покоробил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105