— Я сказал о привилегии в другом смысле. Любой разумный мальчик был бы счастлив учиться там. Там великолепное преподавание, современное оснащение. Ты будешь углубленно заниматься наукой, в школе есть центр технического творчества, где ты сможешь смастерить все, что пожелаешь… да хоть судно на воздушной подушке.— Я не хочу ехать.— У тебя появятся десятки друзей, и за год тебе так там понравится, что ты даже не захочешь приехать домой на каникулы.— Я слишком маленький, — сказал Лео.— Не говори ерунды. Ты чуть ли не в два раза выше мальчиков твоего возраста. Чего ты боишься? Что над тобой будут издеваться? Да?— Я слишком маленький, — настаивал Лео.— Лео, я уже сказал, что твой рост…— Мне всего восемь лет, — безжизненно произнес мальчик и поднял на отца свои — тоже Фионины — глаза цвета горного неба, полные слез.— Ради бога, не плачь из-за этого, — сказал Лак-сфорд. Что, разумеется, вызвало прорыв плотины. — Лео! — сквозь зубы приказал Лаксфорд. — Бога ради. Лео!Мальчик опустил голову, его плечи тряслись.— Прекрати, — прошипел Лаксфорд. — Сядь прямо. Немедленно.Лео попытался взять себя в руки, но лишь разрыдался:— Не… мо… могу. Папочка, не… могу.Именно этот момент выбрала официантка, чтобы принести их еду.— Может быть, я… не хотите ли… он не… — попыталась помочь она и в нерешительности остановилась в трех шагах от стола — в руках по тарелке, на лице сочувствие. — Ах, бедный малыш, — произнесла официантка голосом, каким обычно воркуют с домашними птичками. — Может быть, принести ему чего-нибудь такого?Характера, подумал Лаксфорд, но вряд ли он есть в меню. Вслух он сказал:— Пустяки, сейчас все пройдет. Лео, твой обед. Сядь прямо.Лео поднял голову. Лицо мальчика все было в красных пятнах, из носа потекло. Он судорожно вздохнул. Лаксфорд протянул ему платок.— Высморкайся и затем ешь, — велел он.— Может, принести ему сладенького? — предложила официантка. — Хочешь, милый? — И уже тише сказала Лаксфорду: — Какое у него тонкое личико! Прямо ангелок.— Спасибо, — ответил Деннис, — но в настоящий момент у него есть все, что нужно.А в следующий момент? Лаксфорд не знал. Он взял нож и вилку и отрезал себе телятины. Коричневым соусом Лео выписал мрачные каракули на россыпи чипсов. Поставив бутылку, посмотрел на тарелку, нижняя губа у него дрожала. Ожидалась новая волна слез.— Я знаю, — сказал Лаксфорд, — что ты боишься уезжать из дома. — И когда губа задрожала еще сильнее, торопливо продолжил: — Это нормально, Лео. Но ведь Беверсток не так уж далеко. Всего восемьдесят миль от Лондона.Однако по лицу сына он видел: «всего восемьдесят миль» для него все равно что расстояние от Земли до Марса, и его мать будет на одной планете, а сам он — на другой. Понимая, что никакие его слова не изменят того факта, что, когда Лео поедет в Беверсток, Фиона с ним не поедет, Лаксфорд в заключение сказал:— Тебе придется довериться мне, сын. Некоторые вещи делаются ради твоего же блага, и это одна из них. А теперь — ешь.И Деннис полностью сосредоточился на своей телятине, всем видом показывая, что дискуссия окончена. Но прошла она не так, как намечал Лаксфорд, и одинокая слеза, скатившаяся по щеке Лео, сказала ему, что разговор он запорол. То же самое подтвердит вечером и Фиона.Лаксфорд вздохнул. У него болели плечи, физически ощущавшие всю тяжесть того, что на него навалилось. Слишком многое занимало его голову. Он не мог одновременно разбираться с Лео, Фионой, Синклером Ларнси, Ив, происками Рода Эронсона, анонимными письмами, телефонными звонками с угрозами, а более всего — с тем, что случилось с Шарлоттой.Вчера вечером он сидел за своим столом, гипнотизируя телефон и приговаривая:— Давай, Ивлин. Позвони мне. Давай же, — пока уже не мог больше оттягивать подписывание номера в печать.Историю он изложил. С именами, датами, местом. Ему нужен был только телефонный звонок от нее, и материал появился бы на первой странице, как того хотел похититель, и Шарлотту отпустили бы и вернули домой. Но звонка не последовало. На первую полосу газеты поставили материал о съемном мальчике. И теперь Лаксфорд ждал, что на него обрушится небо — в какой бы форме это ни произошло.Не опубликовав статью, он совершил поступок, которого не должен был совершать. И то, что его вынудила к этому Ивлин, нисколько не успокаивало Лаксфорда. Ивлин ясно дала понять в «Хэрродсе», что в исчезновении Шарлотты винит его. И потому она спокойна за девочку, ведь он же как-никак ее отец.Только одно решение виделось Лаксфорду. Он должен переубедить Ивлин. Должен дать бой всему ее образу мыслей. Должен заставить ее понять: он не тот человек, за какого она его всегда принимала.Но как к ней подступиться, Лаксфорд понятия не имел. 9 Хелен Клайд не могла вспомнить, где она впервые услышала выражение «словить удачу». Вероятно, в одном из американских теледетективов, которые она смотрела с отцом — страстным любителем этого жанра—в годы своего детства, когда закладываются основы личности. Это выражение, как семя, брошенное тогда в память, проросло и распустилось пышным цветом при обходе ею района Кросс-Киз-клоуз в Мэрилебоне. Она словила-таки свою удачу, расспрашивая обитателя дома номер четыре.В тот день, в половине десятого утра, в доме Сент-Джеймса они поделили объем работ на троих. Сент-Джеймс продолжит поиски Бреты, отправившись в школу Джеффри Шенклинга. Дебора получит образец почерка Денниса Лаксфорда. Хелен же опросит обитателей Кросс-Киз-клоуз — не заметили ли там в последние дни человека, старавшегося не привлекать к себе внимание.— Проверять Лаксфорда, скорей всего, нет необходимости, — сказал им Сент-Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166