Я поставил локти на стол, переплел пальцы и положил на них подбородок.— Меня зовут Хуанита Олмо.— Мое имя вам известно?— Спенсер, — ответила она. И тут же спросила: — Почему вы предложили мне выпить?— Видел, как вы ехали за мной, видел вас в больнице, видел, как припарковались у мотеля после того, как уехали полицейские...— Вам, конечно же, интересно знать, почему я ехала за вами.— Думаю, всему виной мой мужественный рот и манера держаться.Она даже не улыбнулась.— Вы не интересуете меня как личность.— Каждый человек — личность, тем и интересен.Она слегка склонила голову, что означало — «извините».— Я имела в виду совсем другое. Как работник социальной сферы я разделяю ваше уважение к личности каждого человека...— Потрясающе! Уверен, мы поладим. Ключ от номера дать?— Прошу вас, мистер Спенсер... Я серьезный человек, и меня заботят серьезные проблемы. К шуткам я сейчас не расположена.— Извините.— Вы расследуете убийство Эрика Вальдеса?Я кивнул как можно серьезнее.— Я знала Эрика.— ?!— И считаю, что могу помочь.— Поэтому вы следили за мной?— Я выжидала. Постоянно эти полицейские и... хотела посмотреть на вас... получить о вас какое-то представление.— Изучая мой затылок через стекла трех машин?— Надеялась, появится возможность подобраться к вам поближе. Но потом вы остановили меня в фойе, и я поняла, что вы меня заметили.— Ну что ж, давайте посидим, помолчим. Предоставлю вам хорошую возможность посмотреть на меня, прежде чем что-либо говорить.— Не стоит. И не надо разговаривать со мной таким покровительственным тоном. Я отнюдь не так глупа.— Посмотрим.— Ценю прямоту. — Ее губы наконец слегка дрогнули в улыбке. Она сделала маленький глоток и спросила: — Вы подозреваете кого-то?— Нет. Эрик приехал собрать материал о наркобизнесе в Уитоне. Логично предположить, что его убили именно из-за этого.— Дикие колумбийцы.— Возможно, — сказал я.— Это не логичное, а расистское предположение.— Одно не противоречит другому.— Расизм нелогичен.— А логика — это не расизм. Наркобизнес интересует меня не потому, что им занимаются колумбийцы, а потому, что он стал причиной смерти Эрика, потому что это очень прибыльный, но противозаконный способ зарабатывать деньги.— А вы уверены, что кокаин — это колумбийцы?— Практически уверен.— Я — колумбийка, — сказала она, выпрямилась и посмотрела мне в глаза.— С собой не прихватили?Ее лицо залилось краской.— Для меня это серьезно, — сказала она.— Я знаю. Для меня тоже. Каюсь, есть такая дурная привычка — люблю поддразнивать и временами зарываюсь. Иногда нападает желание пошутить в самый неподходящий момент.— Я не нахожу ваши шутки забавными.— Может, вы и правы. У вас есть какие-нибудь догадки касательно смерти Эрика?— Убийство — дело рук полиции.— Зачем им было нужно его убивать?— Шеф полиции — последний мерзавец. Эрик был латинос.— И это все?— Что вы имеете в виду? — спросила Хуанита.— Что у Роджерса было плохое настроение. Он решил застрелить латиноса, тут-то Эрик ему и подвернулся под руку...— Эрик вскрыл какие-то факты, которые Роджерс на хотел оглашать.— А Роджерсу было что скрывать?— Я знаю одно: он настоящий зверь.— Расскажите о местном наркобизнесе.— Чего тут скрывать, колумбийцы этим занимаются. Но для нас кокаин — часть жизни, и она стала этой частью задолго до Колумба.— Кока — не кокаин.— С нее он начинается. Кокаин для колумбийцев то же самое, что маис для многих индейских племен Северной Америки.— Однако маис полезней для здоровья.— Но не тогда, когда из него делают виски.— Возможно. Кто в Уитоне всем заправляет? Она молча покачала головой.— Вы не знаете, или не хотите говорить?Та же реакция.— Полиции это известно?— Конечно.— И им платят, чтобы они в нужный момент отворачивались?— Конечно.— Всем?Она пожала плечами.— Вы хотите помочь мне своим молчанием?— Хочу... чтобы всех нас — колумбийцев и потомков колумбийцев перестали смешивать с грязью, — немного смущаясь, хотя и энергично ответила она. — Хочу, чтобы наказали убийц Эрика.— Вы были с ним близки?— Не в этом смысле. Мы были друзьями.— У него было много друзей среди женщин?— Да. Эрик любил женское общество.— Шеф Роджерс утверждает, что с Эриком поквитался ревнивый муж.— Он никогда не смог бы придумать более простой и удачной отговорки.— Эрик действительно обхаживал замужних женщин?Хуанита сидела, опустив глаза.— А замужних колумбиек? — уточнил я.Она подняла голову и разглядывала какую-то далекую-далекую точку у меня за спиной, затем едва заметно покачала головой, но ничего не сказала.— Мало надежды добраться до истины, если заранее уверен, в чем она состоит.Зрачки ее черных глаз сконцентрировались на меня.— Посмотрите на себя, — с неожиданной злостью произнесла она. — Сидите здесь, потягиваете пиво и читаете проповеди о вреде наркотиков.— Я не читаю проповедей о вреде наркотиков. Я отрабатываю деньги. Мне их платят за то, что я ищу убийцу Эрика Вальдеса.Она едва ли услышала меня, поэтому продолжала нападать:— Вас никогда не удивляло, что какие-то наркотики разрешены, а какие-то запрещены?— Никогда не удивляло.— Правящий класс не запрещает алкоголь или никотин. Но кокаин объявляет вне закона. И марихуану объявляет вне закона. И все дешевые наркотики, которые употребляет беднота. Сами же они наркотиков не употребляют, пристрастия к ним не испытывают.— И это меня тоже никогда не удивляло. Но, согласно законам ненавистного вам правящего класса, убийство Эрика считается тяжким преступлением. А меня наняли, чтобы я нашел убийцу. И вот теперь вы говорите, что хотите помочь мне, но не хотите бросить тень на колумбийскую общину Уитона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46