Дежурный не ответил, уклончиво улыбаясь, и Зимородка одолело недоброе предчувствие. Стоя за Тыбинем в очередь к кассиру, он видел в креслах у телевизора незнакомых молодых людей – длинного худого парня и плечистую краснощекую девицу с толстой косой. На разные лады толкуя улыбку дежурного, он осторожно приоткрыл дверь в комнату оперативного.
– Виктор Петрович, можно?
В комнате царил полумрак, горела лишь настольная лампа над длинным столом с пультами громкоговорящей связи и микрофоном посередине. Рядом разместился шкаф и сейф с книгой приема-сдачи дежурств, инструкции, компьютер и факс. На стене напротив висела огромная карта города и области, утыканная булавками с разноцетными головками и разрисованная значками. В мягком вращающемся кресле сидел, заложив ногу за ногу, крупный рыхловатый человек и читал бумаги, близоруко поднося листы к глазам. Подняв голову, он некоторое время присматривался, щурясь в полумрак после яркого света лампы.
– А, Костя, заходи! Там едут еще. – махнул он полной рукой в сторону пультов связи. – Что в Гатчине?
Зимородок по-военному кратко доложил.
– Люблю тебя за лапидарность. – улыбнулся Завалишин, но глаза его остались серьезными. – Сводку потом почитаю. Что думаешь делать?
– Завтра попробуем подойти поближе. Планирую поставить жучки в местах наиболее вероятного нахождения объектов. Мне бы с опером поговорить. Пусть прояснит ситуацию. Хоть малость. Рынок большой, подручных у объектов много, контакты многочисленные. Нам за всеми не угнаться. И еще людей бы...
Неосторожно сказав это, Зимородок тотчас пожалел, но уже было поздно. Завалишин встрепенулся, кресло заскрипело.
– А с этим тебе как раз исключительно повезло! У меня там сидят два новичка-стажера, вот ты их и бери. У тебя сотрудники опытные, тебе и карты в руки.
– Они хоть учились где-нибудь? – тоскливо спросил Клякса.
– По прямому зачислению. – ответил начальник отдела, заглянув в бумаги. – Все, все! – пресек он возражения капитана, подняв большую мягкую ладонь. – Назначай наставников – и вперед!
Он поспешно ткнул пальцем в клавишу на пульте, нажал кнопку на тангенте переговорного устройства.
– Бурлак, как обстановочка?
– В пути, Виктор Петрович! – громыхая в ГГС <ГГС – система громкой связи.> , ответил старший наряда. – Опять пробка на Петергофском шоссе!
– В объезд надо было, по Волхонскому!
Знание города, транспортных магистралей, расписания общественного транспорта и еще многого другого входит в обязательную оперативную подготовку сотрудников ОПС всех уровней.
Военная закалка не позволила капитану Зимородку спорить с руководством. Он вышел в коридор, озабоченно потирая лоб. Фраза Завалишина о прямом зачислении означала, что стажеры взяты прямо с улицы. Они, конечно, прошли и конкурс, и дотошную внутреннюю проверку, и специальный профотбор, и месячные курсы, но учить их придется с нуля.
Стать разведчиком без оперативной работы невозможно, как невозможно выучиться плавать, не входя в воду. Переживая новую заботу, Зимородок шел по коридору в обратном направлении и, проходя мимо комнаты для работы с секретными документами, услышал громкие голоса Морзика и Дональда и звонкий заливистый хохот девчушки-секретчицы.
Злорадно улыбнувшись, капитан заглянул в секретку.

* * *

Андрюха Лехельт летел как на крыльях. Времени оставалось в обрез. Шеф, зайдя в секретку, внимательно прочел сводку наружного наблюдения, которую они с Морзиком наваяли вдвоем, аки братья по несчастью, нахмурил брови, но, вопреки ожиданию молодых разведчиков, не заставил переделывать и подписал.
«Стареет...» – немного грустно подумал Лехельт.
Для него и Вовки Черемисова тридцатипятилетний Константин Зимородок уже виделся почти пожилым мужчиной. Они, коренные питерцы, чуть заметно козыряли столичными манерами, привившимися с детства сленгом и добрым северным юмором. Зимородок рядом с ними чувствовал себя несколько неуклюжим и туповатым – во всем, что не касалось работы. Тут он был как рыба в воде.
– Сдать документы строгой отчетности. – начал он, с удивлением подметив некоторое сочувствие в глазах Лехельта и защитно впадая в военное администрирование. – Жду вас в комнате отдыха через пять минут. В нашу группу назначены стажеры, вы сейчас поработаете с ними, введете в курс нашего распорядка и жизни, познакомите с базой, прощупаете подготовочку, кто чем дышит.
– Чур, мне девушку! – первым среагировал Черемисов. – Пусть Андрюха щупает второго!
– Хоть на пальцах кидайте. Ты, главное, из совсекретного листа самолетиков больше не делай.
Сводки наружного наблюдения писались от руки на специально учтенных листах с проставленным грифом «сс».
Выше мог быть лишь гриф «ов» – особой важности.
Лехельт, впервые придя в «наружку», поинтересовался, для чего такие сложности. Утрата одного листа «сс», на котором, как правило, не излагалось ничего сверхъестественного, по всем приказам расценивалась как предпосылка к разглашению государственной тайны и пахла если не тюрьмой, то служебным расследованием и выговором.
– А ты бы хотел, чтобы про твою жизнь читал каждый встречный? – ответили ему. – Служба хранит тайны граждан, даже не самых порядочных.
Напомнив Морзику, как вся группа на коленках ползала по базе в поисках, когда он спутал лист «сс» с обычным и отправил его со звездами на крыльях в полет на пыльный шкаф, а потом в мусорную корзину, Зимородок, козыряя выправкой, вышел в коридор, но, прикрыв дверь, обмяк и некоторое время внимательно рассматривал себя в зеркала, висевшие повсюду для проверки качества оперативной маскировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52