Ее тщательнейшим образом обыскали, отобрав все магические приспособления и оружие, а заклятие, наложенное на Халисстру жрицей, лишило ее возможности не только петь, но даже напевать без слов – возможности воспользоваться магией баэ'квешел.
Когда Рилд ушел, жрица, убившая тролля, телепортировала Халисстру в эту пещеру и исчезла. Первая Дочь Дома Меларн провела здесь весь день. Сначала она без устали мерила пещеру шагами, выискивая путь на волю. Смирившись наконец с тем, что угодила в западню, она уселась скрестив ноги и погрузилась в Дремление. Очнувшись от грез, она наблюдала, как кружок неба над головой стал сереть, потом почернел. Дождь прекратился, но небо все еще хмурилось. Не видно было ни луны, ни звезд. Халисстре даже почудилось на миг, что она в Подземье – что над пещерой есть туннель или проход. Но долетающий в отверстие ветер, пахнущий землей и древесной корой, разрушал эту иллюзию, как и негромкие раскаты далекого грома. Да еще папоротники, свисающие в лаз, словно пряди волос. С их мокрых стеблей падали капельки дождя.
Снаружи донеслось пение. Это были голоса жриц, собравшихся, чтобы решить судьбу Халисстры. Их песни вторили серебряный напев флейты и быстрый перезвон мечей, стаккато ударов металла о металл, Халисстра подумала, что, возможно, это только ее воображение, но песнь, кажется, достигает своего крещендо. Она решила, что вот-вот появится одна из последовательниц Эйлистри и сообщит, каким образом Халисстре предстоит умереть.
Она приготовилась к неизбежному. Так или иначе – от магии их вероломной богини или от холодной стали – она должна будет умереть. Жрицы, должно быть, уже опомнились и поняли, что, клянясь в верности Эйлистри, Халисстра лишь выгадывала время. Теперь для нее пришла пора молиться и готовиться к переходу в иные сферы – но молиться какому божеству?
Халисстра знала множество молитв к Ллос – молитв, которые она могла бы прочесть при помощи рук, на безмолвном языке жестов, – но их никто не услышит, никто не увидит. Ллос исчезла и не внимает больше молящимся ей. Она даже не наказывает отступников. На Дне Дьявольской Паутины нет больше душ умерших, и Халисстра вынуждена была сделать вывод, что те, кто предан Ллос, исчезают в небытии, так же как это случилось с их богиней.
Может, вместо Ллос Халисстре стоило бы помолиться Селветарму, воителю Паучьей Королевы? Насколько она могла судить, он, возможно, все еще сражается с Варауном и не услышит ее, а может, хуже того, он уже погиб. Остался ли еще хоть кто-нибудь из богов, внимающий смертным?
Халисстру пробрал озноб, она подтянула колени к груди и обхватила их руками. По крайней мере Рилд в безопасности. Сдавшись, она спасла его. Она уткнулась было подбородком в колени и вздрогнула, задев ранку от меча Рилда. Порез был крохотный, длиной с ноготь большого пальца, но горел, будто его прижгли раскаленным железом. Он открылся и снова начал кровоточить, хотя Халисстра едва коснулась его подбородком.
Пение снаружи прекратилось. Халисстра услышала наверху шорох и, подняв взгляд, увидела Фелиани, стоящую на коленях среди папоротников и смотрящую на нее сверху вниз. Жрица оттерла лицо от черной краски, ее кожа оказалась нездорового белого цвета. Глядя на нее, Халисстра поняла, что, пожалуй, ошибалась насчет того, будто небо затянуто тучами; луна, должно быть, выглянула из-за облаков, поскольку на миг Фелиани озарило слабое серебристое сияние. Потом оно исчезло, и лицо жрицы снова стало отчетливо различимым.
– Ну? – знаками спросила Халисстра. – Какая участь меня ждет? Песнь – или меч?
– Песнь, – ответила Фелиани.
Халисстра мрачно кивнула и поднялась. Она хотела встретить смерть стоя.
– Я готова, – показала она, напряженно, резко двигая пальцами.
Круглое лицо Фелиани расплылось в усмешке. С точки зрения дроу, это должно было быть злорадное торжество, но Фелиани выглядела столь простодушной и наивной, что Халисстре на миг померещилась теплая улыбка. Она выбросила эту глупую мысль из головы и неподвижно стояла, ожидая.
Фелиани запела на высоком дроуском. Халисстра расслышала вторящий ей хор женских голосов, хотя голос Фелиани был самым сильным.
Выбирайся из тьмы, поднимайся на свет,
Обрати лицо к небесам, они твои по праву рождения.
Танцуй среди леса, пой вместе с ветром;
Займи свое место под лунным светом среди цветов и деревьев.
Помоги тому, кто в беде; рази зло сталью.
Присоединяйся к охоте; не преклоняй коленей перед другими богами.
Убей чудовищ внутри себя и тех, что вокруг;
Знай, что их кровью ты очистишься.
Верь своим сестрам; вплети свой голос в их песнь.
Слабый, встав в круг, станет сильнее.
Фелиани опустила руки в отверстие, словно протягивая их Халисстре. Ее бледная кожа засияла лунным светом.
Халисстра не сразу поняла смысл песни и жеста. Это была не казнь, но приглашение. И не просто жить, а присоединиться к кругу остальных. Присоединиться к жрицам Эйлистри.
Глаза Халисстры сузились. Здесь должен был быть какой-то подвох.
– Доверие? – вымолвила она – вслух, с изумлением обнаруживая, что способность говорить вернулась к ней.
Ей даже не нужно было специально стараться, чтобы вложить в этот вопрос все презрение, которое она испытывала. На языке дроу это слово и так уже имело негативный оттенок, подразумевая слабость, простодушие. Халисстре припомнилось, как она пыталась заключать союзы с собственными сестрами и как те предавали ее. Она пыталась установить контакт с Норендией, рассказав сестрице про женщину-барда, учившую ее темному пению. Несколько циклов спустя бард «упала» с одной из городских стен и разбилась насмерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105