Казалось, причиной этого ощущения был топор, повешенный им на стену, – тот, что остался от его позабытого гостя-иллитида. Громфу подумалось на миг, уж не одна ли это из душ, запертых внутри его, но когда он попросил Киорли повернуться и взглянуть на топор, то не заметил на его лезвии ни движения, ни лица.
Едва Архимаг отвернулся от топора, внутри его зашептал знакомый голос, идущий будто ниоткуда, – голос того самого единственного дроу, которому Громф дал возможность проникать сквозь защиту своего кабинета.
Идем к Озеру Теней, – прошептал у него в мозгу голос Фарона. – Аболет сказал, что корабль хаоса застрял там вместе с уридезу. Поплывем на этом корабле в Абисс и обратимся напрямую к Ллос.
Это краткое послание как раз вписалось в рамки заклинания передачи сообщений, которым пользовался Фарон для связи с Громфом. Архимаг сидел молча, обдумывая ответ. Он должен быть столь же лаконичным… и информативным.
– Ваша миссия стала теперь еще более важной. Ллос необходиманам. Дергары и танарукки осадили Мензоберранзан. Личдроу Дирр – изменник. – Громф помедлил и сдержанно добавил: – Уридезу? Желаю удачи.
Ощущение, что за ним наблюдают, исчезло, Громф снова был в кабинете один. Он медленно покачал головой, задаваясь вопросом, не в последний ли раз ему довелось услышать Фарона.
ГЛАВА 27
Улуйара молча слушала рассказ Халисстры о том, что та увидела в Дремлении. Когда Халисстра закончила, Улуйара прошептала краткую молитву и благоговейно воздела руку к ночному небу. Опустив ее, она сурово взглянула на Халисстру, и в красных глазах верховной жрицы отразился лунный свет.
– Годы потеряны напрасно, – произнесла она. – Лучшие наши прорицатели, объединившись в песни-заклинании, не смогли отыскать Лунный Клинок, а новообращенная решила, что в силах сделать то, чего не сумели они.
Халисстра, которой не понравился тон Улуйары, разозлилась.
– Я лишь повторяю то, что говорила Сейилл, – парировала она. – Это была не галлюцинация. Я уверена, что это ее дух говорил со мной. Я думаю, она пыталась сказать, что мне предстоит сойтись в поединке с Квентл Бэнр и что мне понадобится этот Лунный Клинок – чем бы там он ни был, – чтобы победить ее, когда это случится.
Улуйара смотрела Халисстре в глаза, словно взвешивая ее слова.
– Если это отговорка, чтобы не возвращаться к своим бывшим спутникам, – сказала жрица, – то ты могла бы подыскать что-нибудь менее драматичное, чем поиски Лунного Клинка. Я бы предпочла, чтобы ты была честна со мной и просто сказала, что еще не готова. Если ты передумала или испугалась…
– Испугалась? Как ты смеешь! Я Первая Дочь знатного Дома! – гневно выпалила Халисстра.
Потом она вспомнила, с кем разговаривает, – и о том, что ее Дома больше нет, – и упала к ногам Улуйары.
– Прости меня, Темная Госпожа, – прошептала Халисстра, сжавшись в ожидании удара, который немедленно обжег бы ей плечи, заговори она столь дерзко с верховной жрицей Ллос. – Я происхожу из знатного Дома и не привыкла, чтобы моя храбрость подвергалась сомнению. Давным-давно меня научили скрывать свой страх и никогда не позволять ему вырываться наружу. Заверяю тебя, что я не боюсь –и не выдумываю. Я даже не знаю, что такое этот Лунный Клинок. Расскажи мне, прошу тебя.
– Поднимись, жрица, – со вздохом сказала Улуйара. Когда Халисстра встала, она продолжила: – Прошедший день был непростым для нас обеих. Ведь это я впервые подняла Брину к свету. Она была мне как дочь. Ее смерть…
Улуйара помолчала, глядя в темный лес. Из чаши, куда с тоской смотрели ее глаза, доносилось женское пение – голоса трех жриц, укладывающих тело Брины на высокий помост среди ветвей, где его омоют слезы луны. Погребальная песнь покачивалась на волнах легкого ветерка, сопровождаемая чистым запахом свежевыпавшего снега.
Наконец Улуйара оторвала взгляд от деревьев и начала свой рассказ:
– Лунный Клинок был выкован много столетий назад, после того как Эйлистри отщипнула от неба кусочек и бросила его на землю. К тому моменту, как он ударился оземь, он превратился в огромный валун, сверкающий, будто кузнечный горн. Он был такой горячий, что никто не мог приблизиться к нему без охранительного заклинания. Из камня сочился металл – лунный металл, потому что именно с луны он прилетел. Если посмотреть на луну, ты увидишь на ней щербинку. Именно из этого места Эйлистри отколупнула камешек.
Халисстра пристально вгляделась в луну, которая как раз поднялась над деревьями. Ее лик был весь в множестве темных круглых оспин. Дроу переводила взгляд с одной на другую, пытаясь угадать, которая из них та самая.
– Вон там, – указала Улуйара. – Маленькая отметинка на фоне другой, побольше и потемнее. Видишь, как очертания большей из них похожи на полумесяц?
Халисстра закрыла один глаз и всмотрелась туда, куда показывала Улуйара, потом кивнула, разглядев.
– Лунный металл, которым истекал камень, собрали и выковали из него меч с серпообразным клинком, – продолжала Улуйара. – С каждым нагревом, с каждым ударом молота по наковальне, с каждой закалкой на клинок накладывались заклинания. Это был священный меч, созданный, чтобы побеждать зло. Его сделали быстрым как мысль, чтобы он успел нанести два удара там, где вражеский меч – всего один. На него были наложены чары лунного света, такие же, как и на мой меч, позволяющие рубить броню – или даже камень – так же легко, как плоть. Благословленный Эйлистри, он может также отражать магию зла, защищая того, кто владеет им.
– Последнее из заклинаний, наложенных на Лунный Клинок, – закончила Улуйара, – наверное, самое могущественное из всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105