Неру успел попасть на почтовый поезд и к двум часам следующего дня прибыл в Раи Барели. На вокзале Джавахарлал узнал от встречавших его местных конгрессистов, что полиция и спешно стянутые войска остановили на подступах к городу большие толпы крестьян, которые, воодушевясь недавним успехом в Партабгархе, решили устроить мирную демонстрацию против ареста властями крестьянских лидеров.
Прямо с вокзала Джавахарлал направился к берегу реки Сан, где разбили свой лагерь кисаны. Он намеревался обратиться к ним с призывом не вступать в столкновение с солдатами, так как это могло бы привести к бессмысленному кровопролитию, и мирно разойтись по домам. По дороге Джавахарлала догнал запыхавшийся чиновник, вручивший записку от окружного магистрата. Пору развернул сложенный пополам бумажный листок: «Джавахарлалу Неру. Настоящим уведомляем вас, что ваше присутствие в данном районе нежелательно. Вам надлежит уехать отсюда ближайшим поездом». Джавахарлал, не задумываясь, быстро написал на обороте: «Я хотел бы знать: официальный это приказ или всего лишь просьба? Если первое, то приказ должен быть составлен с соблюдением должных формальностей, с указанием статьи, параграфа и пр. До тех пор, пока форма такого приказа не удовлетворит меня, я намерен оставаться здесь».
Когда Неру и конгрессисты приблизились к реке, на противоположном берегу раздалось несколько выстрелов. Джавахарлал решительно шагнул к висячему мостику, чтобы перейти на ту сторону, но был остановлен полицейскими. Через минуту Неру оказался в окружении встревоженных крестьян, которые укрывались от выстрелов в поле и речных зарослях. Стихийно возник митинг. Джавахарлал стал убеждать собравшихся соблюдать выдержку, не поддаваться на провокации полицейских и солдат.
Крестьяне «вели себя мужественно, спокойно и невозмутимо перед лицом смертельной опасности, — вспоминал Неру. — Я не знаю, что чувствовали они, но я знаю, какие чувства испытывал я. На мгновение кровь бросилась мне в голову, но только на мгновение, о ненасилии я почти не помнил... Я видел кисанов, которые сидели и стояли рядом, они казались менее взволнованными и более миролюбивыми, чем я; мгновение слабости миновало. Я просил их не допускать насилия, я, нуждавшийся в предостережении больше, чем они, и крестьяне послушались меня и мирно разошлись. Но на другом берегу реки лежали мертвые и раненые... Они пролили кровь своих сердец...»
Подъехавший на автомобиле правительственный чиновник отвез Джавахарлала к себе домой, где продержал почти три часа с явным намерением изолировать от кисанов и местных конгрессистов.
На следующее утро, навестив раненых крестьян в госпитале, Джавахарлал выехал в Аллахабад.
Спустя две недели «Независимый» опубликовал серию статей под общим названием «Трагедия Раи Барели». Одна из них начиналась так: «Говорят, что история повторяется. В апреле памятного 1919 года в центре Амритсара пролилась кровь индийцев, убитых без причины, жестоко... Прошли год и восемь месяцев, роковых месяцев в истории Индии и Британской империи. Британия все еще владеет Индией... Британская империя все еще продолжает свою чудовищную деятельность... И снова... льется кровь индийцев... А что же кисаны? Бедные, убогие, униженные мужчины и женщины, всегда в нужде, всегда страдающие, редко сетующие на свою жизнь. Что они? Их кровь оросила берега реки Сан, их тела лежат под тонким слоем песка или на земле, становясь добычей зверей... Но живым уготовлена худшая судьба. Полиция и приспешники талукдаров терзают их, бросают их в тюрьмы».
Статьи, разоблачавшие новые злодеяния колониального режима, принадлежали перу Джавахарлала Неру.
К середине 1921 года вся Индия была охвачена крестьянским движением. Вместе с провозглашенной Ганди массовой кампанией несотрудничества, проводимой Национальным конгрессом, движение кисанов, хотя и стихийное, носившее в ряде случаев религиозный характер, создало угрозу для британского владычества в Индии.
Джавахарлал тогда еще не знал, что в том же 1921 году в далекой Москве вождь первого в истории государства рабочих и крестьян В.И.Ленин, с болью и надеждой следивший за поражениями и успехами революционного движения в Индии, писал: «Трудящиеся массы колониальных и полуколониальных стран, составляя огромное большинство населения земли, пробуждены к политической жизни уже с начала XX века, особенно революциями в России, Турции, Персии и Китае. Империалистическая война 1914 — 1918 годов и Советская власть в России окончательно превращают эти массы в активный фактор всемирной политики и революционного разрушения империализма... Британская Индия, — с гениальной прозорливостью указывал В.И.Ленин, — стоит во главе этих стран, и в ней революция тем быстрее нарастает, чем значительнее становится в ней, с одной стороны, индустриальный и железнодорожный пролетариат, а с другой стороны, чем более зверским становится террор англичан, прибегающих все чаще к массовым убийствам (Амритсар) и к публичным поркам и т.п.».
Пенджабские события, общение с простыми крестьянами открыли Неру новый, в чем-то неожиданный лик Индии, не только «голой, голодной, подавленной и невероятно несчастной», но и исполненной скрытой мощи, талантливой, свободолюбивой, мужественной. Такой она казалась ему еще дороже и роднее. Он ощутил нерасторжимость и прочность уз, связывавших его с матерью-Индией, с ее прошлым и настоящим. Высокие понятия о служении родине, о борьбе за идеалы и свободу своего народа вошли в сознание Джавахарлала, навсегда определили его судьбу, стали единственной нормой его бытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155