Уговоры матери не действовали. Возможно, что Мария Александровна написала об этом сыну в Петербург, да и сама Мария Ильинична писала брату, что если учиться, то как можно лучше. В семье считалось само собой разумеющимся, что учиться надо хорошо. Трудолюбие — отличительная черта всех Ульяновых.
Сохранились два письма этого времени Владимира Ильича к сестре. 13 декабря 1894 года он пишет: «Как твое здоровье, Маняша? Мне писали, что ты уже ходишь в гимназию.
Следовало бы заставить себя гулять ежедневно часа по два. Стоит это сидеть так усердно за уроками — и портить здоровье.
Что ты поделываешь кроме гимназических занятий? Что читаешь?.. Напиши еще, если удобно, об истории в Университете с Ключевским. Говорят, он какую-то лекцию читал, потом какую-то книгу издал. Я не видал даже заглавия этой книги; интересно бы узнать». Затем Владимир Ильич спрашивает, не удалось ли достать третий том «Капитала», который ему очень нужен.
В семье Ульяновых дети взрослели быстро. И Владимир Ильич не скрывает от младшей сестры своих интересов, дает ей поручения, связанные с определенным риском. Дело Ключевского вызвало много шума. Известный историк выпустил отдельной брошюрой свою верноподданническую речь «Памяти в бозе почившего государя императора Александра III». Студенты университета скупили несколько сот экземпляров, прибавили к ним напечатанную на гектографе басню Фонвизина «Лисица-казнодей». Издание, «исправленное я дополненное», не только широко распространялось по Москве, студенты во время лекции под свистки и шиканье аудитории преподнесли его самому Ключевскому. За эту демонстрацию против верноподданнического поведения известного профессора более 50 студентов было арестовано и некоторые из них были высланы из Москвы.
В следующем письме Владимира Ильича от 24 декабря говорится: «С твоим взглядом на гимназию и занятия — я согласиться не могу.
Во-первых: доктор сказал не ходить до рождества, а ты находишь, что пропускать неудобно. Пропускают ведь месяцы, не только недели: не лучше же будет, если к весне придется слечь.
Во-вторых. Ты пишешь: или совсем не учиться, а если учиться, то «все-таки не совсем спустя рукава». Мне кажется, теперь дело может идти самое большее о том, чтобы кончить».
Владимир Ильич стремится заставить ее больше бывать на воздухе, кататься на коньках. А в конце письма весьма важные строки: «Насчет Шелгунова я с тобой согласен, что некоторые вещи у него устарели. Какие у него статьи тебе нравятся? По русским вопросам или исторические? Экономические или философские?»
Николай Васильевич Шелгунов — сподвижник Чернышевского, писатель и общественный деятель — имел огромное влияние на молодежь 60 — 80-х годов. Сторонник крестьянской революции, он считал, что она послужит началом социалистического преобразования России на базе крестьянской общины. Шелгунов познакомил русского читателя со взглядами Энгельса на рабочий вопрос, писал о развитии капитализма, о росте пролетариата в России. Как литературный критик он выступал за демократическую литературу, боролся против теории «искусства для искусства». Шелгунов неоднократно подвергался арестам, дважды был заключен в Петропавловскую крепость. Все это не могло не импонировать революционно настроенной молодежи. Примечательно, что под приветствием, посланным больному писателю слушательницами Бестужевских курсов, одной из первых стоит подпись Ольги Ульяновой. Есть там и подпись Надежды Константиновны Крупской. Ее имя еще не упоминается в письмах родных, но очень скоро она войдет в эту замечательную семью полноправным членом. В феврале 1894 года уже состоялось знакомство Владимира Ильича и Надежды Константиновны.
В конце века, когда господствующим общественным течением становится марксизм, Владимир Ильич обсуждает с сестрой и достоинства и недостатки художественных и исторических работ Шелгунова.
В 1895 году Мария Ильинична окончила Елизаветинскую гимназию. Затем проучилась еще год в 8-м педагогическом классе, пребывание в котором давало звание домашней наставницы. 1895 год заканчивался в семье Ульяновых тяжело. В декабре были арестованы Владимир Ильич и другие члены «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Мать и старшая сестра уехали в Петербург хлопотать, чтобы его отдали на поруки до решения суда. Они ходят на свидания, носят передачи, выполняют его многочисленные поручения.
Желая быть ближе к Владимиру Ильичу, Ульяновы сняли дачу на лето 1896 года под Петербургом на берегу Финского залива. Однако прекрасная природа и морские купания мало радуют Марию Александровну и ее детей. Теперь Маняша тоже ходит на свидания с братом. Тюрьма произвела на нее гнетущее впечатление. Внешний фасад дома предварительного заключения вполне обыден и мало чем отличается от окружающих построек, только на лицах людей, входящих в его массивный подъезд, особая печать — печать тревоги и горя. Свидания разрешены лишь в присутствии конвоира. Сначала домашние новости, в которые, конечно же, вкраплены и сведения об оставшихся на воле товарищах, об их подпольной работе. Нелегальные клички ловко маскируются под названия книг. Владимир Ильич выглядит похудевшим и бледным и все-таки, несмотря ни на что, бодр и полон оптимизма.
Мария Ильинична советуется с ним о своем дальнейшем образовании. Как и Оле, ей хотелось бы учиться на физико-химическом отделении математического факультета Бестужевских курсов в Петербурге. И она дважды подавала туда заявление, однако руководство курсов не торопится с ответом. Семья решила не покидать Москвы до объявления приговора Владимиру Ильичу, и тогда Маняша выбирает курсы Герье в Москве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97