Едва он увидел, что дверь, оказывается, прижата углом довольно тяжелого стола, то раздумал ее закрывать. Слишком много возни, слишком много шума и слишком мало толку. Тем более что лавровские уже возвращались. Сейчас принесут четыре «пакетика», потом еще столько же, а после этого уедут восвояси, и можно будет спокойно глянуть, что они, собственно, прячут от ментов, налет которых, между прочим, был обещан для «Куропатки». А потом как-нибудь, при очередной встрече, порадовать Штыря своей осведомленностью: мол, знай наших!Лавровка работала споро. Четверо притащили пакеты, трое быстренько побежали за последней серией. Остался только Штырь, который присел на край стола, не дававшего возможности Агафону закрыть дверь, и посвечивал по сторонам, в том числе и в проем двери, вдоль туннеля. Лавровские наверняка ее запрут изнутри, когда соберутся уходить. Так что, скорее всего, полюбоваться на ихние сокровища не удастся.Штырю, однако, без дела не сиделось. Очень ему захотелось глянуть, что же там, за черным проемом двери, где, вжавшись в угол, затаил дыхание Агафон…За косяк он, слава Аллаху, заглядывать не стал. Иначе даже крепкая нервная система Агафона не спасла бы Штыря от пули в упор. И порог не переступал, и не услыхал, как у Агафона от волнения волосы на голове зашевелились. Луч его фонаря равнодушно скользнул по темным пятнам, обозначившим путь, которым тащили труп Ростика.В это время появились уже вполне довольные жизнью носильщики с тремя картонными ящиками и поставили их рядом с прежним грузом.— Так, — объявил Штырь, — сейчас отодвигаем вот этот столик и захлопываем дверь. Этот коридорчик нам пока не нужен.Когда подчиненные Штыря наглухо захлопнули бронированную дверь и заперли ее изнутри на засов, Агафон глубоко вздохнул. Ему показалось, будто он не дышал не меньше получаса…Гребешок и Луза перевернули и раскидали почти всю мусорную кучу. Конечно, и в глубине ее ничего не оказалось. Гребешок был зол. Луза отплевывался. Он до того нанюхался всякого дерьма, что ощущал его и во рту.Тем не менее, надо было для очистки совести проверить еще один комок мусора, в котором копошились какие-то гнусного вида опарыши — мечта рыбака. Вонял этот комок так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Гребешок посмотрел на Лузу и убедился, что если поручить ему проверку этого комка, то сдохнет на месте, а перед похоронами его придется полгода отмывать от блевотины. Поэтому Миша тяжело вздохнул, поправил презерватив, прикрывавший порезанный палец, и взялся раздергивать слипшиеся фрагменты мусора. Он думал лишь о том, чтобы поскорее все закончить, очистить совесть, выражаясь фигурально, после чего пойти как следует вымыть руки.Первая мысль о том, что он, кажется, что-то нашел, появилась у Гребешка тогда, когда он нащупал в однородно-склизкой слоистой и вязкой массе нечто твердое, имевшее некую неправильно-округлую форму. Распотрошив ком и выдернув из него это самое «твердое», Гребешок стал счищать с него грязь и вскоре убедился, что держит в руке не камешек, а металлический предмет. Еще несколько секунд — и Гребешок, окончательно счистив с предмета мусор, разглядел при свете Лузиного фонаря клинообразную бородку, хищный горбатый нос, выпученные глаза, остроконечные уши и рожки на лысом черепе…— Мефистофель! — вырвалось у него. — Брелок! Кошмары Бородатый в надвинутой на брови вязаной шапочке выскочил из-за угла дома прямо на Олега. Нажать, нажать на спуск немедленно! Но нет рук, нету! Нечем нажимать… Олег крикнул: «Уйди! Уйди ради Бога! Ради своего Аллаха — исчезни!» А тот только скалился, и глаза были серые, ледяные, смертные… Бородатый медленно поднял автомат, не спеша, словно бы издеваясь, навел на Олега. Тут в лицо плеснуло огнем, ударило, швырнуло в темноту, понесло куда-то…Потом появилась улица, дымная, чадная, с двумя черными, давно мертвыми «бээмпэшками», с четырьмя плоскими, бесформенными, мало чем напоминающими людей комочками камуфляжа, изодранного голодными собаками. А в воздухе летала копоть, и из всех окон дома, у стены которого прижались друг к другу Олег, Лешка и Колька, тек дым и било пламя. И отовсюду, со всех сторон, тарахтело, трещало, выло, визжало, грохало, бухало, громыхало, свистело — сзади, спереди, с боков, сверху, из-под земли. И никто из троих не знал, что делать. Ждать, лежать или бежать? А если бежать, то куда? И надо было бежать, спешить, но не было, не было ног! Ву-о-о-а — бух! Снаряд ударил куда-то в середину горящего дома, и стена вместе с поднявшимися к облакам пылающими обломками стала дьявольски медленно оседать, заслоняя от Олега небо. Не на чем было бежать, не на чем! Черная многотонно-тяжкая глыба из цемента и кирпичей легла ему на лицо и на грудь. Он закричал от ужаса, но крика его никто не услышал. И опять понесло во тьму, во мрак, в холод…Опять рассеялась тьма. Луг открылся, мирный, с ромашками, васильками, колокольчиками, душистый и росистый. А за лугом — речка, синеющая сквозь ивовые кусты, и золотистые точечки кувшинок, мерцающие на голубой глади. И маленький-маленький Олег, едва высовывая нос из густой травы, бежал сквозь луговую росу и травяные ароматы туда, к речке, где ласково улыбалась и приветливо манила его молодая, ярко одетая и несказанно красивая мама… Всего-то ничего — надо было какой-то полегший стебелек перескочить или вьюнок. Но вот не сподобилось — маленькая загорелая детская ножка зацепилась носком красного матерчатого сандалика за этот стебелек! Огонь, рывок вверх и вбок, мгновенная острая боль — и опять тьма…Олег открыл глаза. Холодный пот покрывал все тело, сердце колотилось, темнота окружала со всех сторон, и в ее глубинах белесыми призраками еще метались обрывки только что пережитых сновидений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164