Ридзик снял трубку, набрал номер.
— Глория? Арт Ридзик. Слушай, окажи мне одну услугу. — Глория, одна из секретарш отдела, уже привыкла оказывать Ридзику услуги. — Могу я узнать, кто навещал в тюрьме этого русского? Р-о-с-т-а, Виктор. Целую. — Ридзик повернулся к Данко. — О'кей, пора повидаться с Доннелли.
Стоббз был занят.
— Вот к чему мы теперь пришли. Те двое дипломатов стали малость поприветливей. Они кому-то там позвонили и вернулись, расплываясь в улыбках. И вроде как горят желанием повидать нас снова, капитан.
Данко кивнул. Он сдастся им — но сперва закончит работу.
— Кроме того, они предоставили мне кое-какую информацию. — Стоббз стал читать бумагу из скоросшивателя:
— Виктор Роста родился в 1949 году в Грузии. Преступность — это, кажется, у него наследственное. Его отец отличился тем, что был судим немцами, а расстрелян русскими за преступление под названием «разбой». — Трое американцев посмотрели на Данко. — Что такое «разбой?» — спросил Стоббз.
— Сожжение деревень, изнасилование женщин.
— Такое случается в России? — спросил Ридзик.
— В прошлом, во время Великой Отечественной войны. Сейчас нет.
— Далее, — продолжал Стоббз. — Виктор проводит три года в армии и шесть — в лагере за распространение наркотиков. Разыскивался в Советском Союзе за убийство, изнасилование, шантаж, похищение людей, валютные операции и наркотики.
Данко кивнул; это было почти верно.
— Нехороший мальчик, — сделал Доннелли профессиональное заключение.
Данко был поражён той информацией, которую получили на руки чикагские фараоны. Он с трудом мог поверить, что Советское посольство разрешило это.
— Откуда вы добыли такую информацию?
— Я уже рассказал, — ответил Стоббз. — От ваших ребят.
— Ну вот, — заметил Ридзик, — вероятно, попозже они пришлют нам и малость чёрной икры.
— А не могли бы вы нам заполнить некоторые белые пятна, капитан? — спросил Доннелли. — Это, конечно, прекрасно, — знать, кем был отец у Виктора и подробности его послужного списка, но не пояснили бы вы нам, во что он впутался сейчас? А конкретно, какого черта он делает в Чикаго?
Данко перевёл взгляд со Стоббза на Ридзика, затем снова взглянул на Доннелли. Если он хочет отыскать Росту, ему следует довериться этим людям.
— Виктор переправляет кокаин из Америки в Советский Союз. Он уже прежде дважды проделывал это — и каждый раз большими партиями. Тут у него есть сообщники — советские граждане, из Грузии.
Доннелли сложил руки на груди:
— Почему вы прежде нам об этом не рассказали?
— Не было разрешения.
— Что за дерьмо, — буркнул Стоббз.
— Если бы мы знали, что Виктор так крупно повязан с Бритоголовыми, мы бы ух постарались, чтобы они ничего не выкинули, — раздражённо сказал Ридзик. Он не стал договаривать то, что и так стало понятно всем: и Том Галлахер был бы сейчас жив.
Доннелли поднял руки, словно успокаивая Ридзика:
— Есть ещё что-нибудь, о чем следовало бы знать моим людям, капитан? Данко кивнул:
— Вы должны знать, что я не уеду из этой страны без Виктора, Мне нужна помощь.
Стоббз и Доннелли обменялись взглядами. Доннелли кивнул.
— Вы хотите влезть в это дело? Ну что ж, я не вижу в этом проблем. Даю вам добро.
— Мне нужен один человек. Чтобы показал мне город.
— Отлично, — сказал Доннелли. — Можете взять Ридзика.
— О, Боже, — прошипел Ридзик. — Сэр…
— Я же говорил, что подключу вас к делу, Арт. И это лучшее, что я могу сделать. Либо соглашаетесь, либо выходите из дела.
— Согласен, — молвил Ридзик. Он понял, что побеждён — и не мог обвинять в этом Доннелли. Тот был порядочным человеком и понимал, что должен строго придерживаться буквы закона, если им нужно отправить Виктора подальше на долгие-долгие времена. А если они совершат процедурную ошибку, то защита сможет получить огромные преимущества.
— Вам это подходит, капитан? — спросил Доннелли.
Данко коротко кивнул.
«Ну вот, теперь у меня есть большой, горячий голос в поддержку», — подумал Ридзик. — Новый шаг во взаимоотношениях сверхдержав».
— Хорошо, — продолжал Доннелли. — Теперь у меня будет пара рекомендаций для вас обоих. Все должно быть тихо. Я не хочу, чтобы вокруг вас крутилась пресса.
Усекли?
— Прикажите им не соваться, — порекомендовал Данко.
— Видите ли, капитан, у нас это, как правило, не срабатывает.
— Но вы же полиция! — воскликнул Данко таким тоном, словно это все объясняло.
— Оно, конечно, верно, но средства массовой информации смотрят на это иначе. Во всяком случае, мне не хотелось бы, чтобы вы маршировали по городу, словно отряд Красной Армии. Нам нужно найти Росту, — Доннелли наклонился вперёд, опираясь руками на стол. — И мы прижмём его к стенке. Даю вам слово.
Данко с радостью поверил бы в это, но он не мог. Он не был полным профаном в американской юридической системе.
— Ваши суды отпускают преступников, если те попросят прощения. А я бы не хотел, чтобы это произошло с Виктором.
Доннелли выдавил из себя улыбку. Каждый фараон считал, что суды слишком уж снисходительны ко все наглеющим правонарушителям, но он не знал ни одного такого, который считал бы, что судьи слишком уж строги. И несмотря на это, не нашлось бы ни одного полисмена в Чикаго и, вероятно, — как он надеялся — нигде, который хотел бы сменить американскую систему на советскую. Однако он понимал точку зрения Данко. Виктор не уйдёт от ответственности, но при хорошем адвокате ему не придётся мотать тот срок, какого он заслуживает.
— Мы сделаем так, чтобы Росту засадили на всю катушку — быть может, до конца жизни, — произнёс Доннелли с уверенностью, которой он на самом деле не чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52