— Барышня, а черничного варенья не желаете? — спросила Глафира.
— Оно бесполезно в нашем случае, — отрезал профессор, принимая из рук супруги стакан в серебряном подстаканнике, над которым поднимался ароматный дымок.
— В нашей деревне все чернику ели, — возразила уже от дверей Глаша. — Говорят, она глазам полезна. Мой дедушка всегда говорил: сокол потому и зоркий, что чернику клюет.
Елизавета Викентьевна, дождавшись, когда Глаша скроется, тяжело вздохнула:
— Но как объяснить соколиное перо и череп на черной тряпке? Брунгильда к ним никакого отношения не имеет, про банду не знает.
— Ума не приложу, — ответил профессор, с наслаждением глотая горячую жидкость. — Кто-то глупо развлекается. Может быть, Мария Николаевна откроет секрет? Версии имеются?
Мария Николаевна, дожидаясь глашиного варенья, сосредоточенно перелистывала книгу, лежащую на коленях.
— Маша, — укорил профессор, — сколько раз говорить, что за столом не читают! Взрослая девочка, тоже скоро замуж пойдешь, а как ребенок! Что это?
— История Франции. Я ее еще утром здесь забыла. Хочу разобраться в Бурбонах. Ты был прав, их слишком много: и Орлеанский дом, и испанская ветвь, и неаполитанская линия. Первый Бурбон упоминается в 921 году, а с 1327 по 1523 они владели герцогством Бурбон, провинция Бурбоннэ, центр Франции. Но о самом интересном, герцоге Бурбонском, который был современником Жанны д'Арк, очень мало, а ведь он не один раз восставал против Карла VII и принимал участие в заключении Аррасского мира, который покончил со Столетней войной. — Мура нехотя отвлеклась от интересующей ее темы. — Так о чем ты спрашивал, папочка?
— Отец интересуется, есть ли у тебя версии, объясняющие глупую шутку с черепом и пером у порога?
— А, это! — безразлично отреагировала Мура. — Проще простого. Если хотите, все сейчас объясню.
— Да, мы готовы, — сурово ответил глава семейства, — и чем быстрей ты это сделаешь, тем спокойней мы будем спать.
Мура вздохнула, отложила толстенный фолиант на соседний пустой стул и придвинула к себе вазочку с черничным вареньем.
Но объяснения не последовало; в передней раздался многократный, тревожный перезвон, и в дверях мелькнуло встревоженное личико горничной.
— Глафира, открой, — распорядился профессор, — только сначала спроси, кто.
Напуганная девушка поспешила к дверям. Взоры чаевничающих обратились к часам: было недалеко до полуночи. Забыв о чае, они прислушивались к мужским голосам в прихожей, — и, наконец, на пороге столовой появились Карл Иванович Вирхов и Софрон Ильич Бричкин.
— Софрон Ильич! — вскочила обрадованная Мура. — Наконец-то! Где вы его разыскали, Карл Иваныч?!
— В Главном штабе, — охотно пояснил Вирхов, отвесив дамам общий поклон и пожимая руку профессору. — В следственном управлении контрразведки.
— Мы были уверены, что ваш арест какое-то недоразумение и все благополучно разъяснится, — подхватила Елизавета Викентьевна.
— Присаживайтесь, господа, рассказывайте, — напряжение в профессорском голосе спало.
— Рассиживаться особенно некогда, — ответил Вирхов, — дел невпроворот. Но от чашки чая не отказался бы.
Глафира принесла чашки для гостей, и Елизавета Викентьевна поторопилась наполнить их.
— Извините за поздний визит, — начал Вирхов, — однако жизнь наша такая, что не до этикета. Надеюсь на ваше понимание.
— Разумеется, Карл Иваныч, — поддержала гостя хозяйка, — мы рады вас видеть. Тем более что вы привезли с собой Софрона Ильича. Мурочка о нем очень беспокоилась.
— С Софрона Ильича и начнем. — Вирхов отхлебнул чай и положил в розеточку малиновое варенье. — Мед не могу, от него в сон клонит, а мне спать рано. Софрон Ильич — жертва бродячей собаки.
И под изумленные ахи и вздохи старших Муромцевых Вирхов поведал историю ареста Софрона Ильича, не ко времени заглянувшего в квартиру покойного китайца Ерофея Вей-Так-Тао, где контрразведчики устроили засаду. Вирхов винил и своего высокомудрого универсанта, подсунувшего полковнику Ястребову Библию из матраса китайца, чем навел его на мысль о шпионах.
— И я не мог никого назвать, кто подтвердил бы мою невиновность, — лепетал счастливый Бричкин. — На Марию Николаевну мне не хотелось ссылаться.
— И то верно, — одобрил профессор. — Нечего девушку в шпионские истории втягивать. С контрразведкой дел лучше не иметь, переворошили бы все и до моей лаборатории бы добрались.
— Я и вспомнил про господина Вирхова. Он личность известная, достойная, авторитетная…
— С моим арестом господин Ястребов переборщил, пыль в глаза вам, молодым, пускал. Шутка неудачная. Видно, хотел себе авторитету придать. На кого-то он хотел произвести впечатление. — Вирхов с усмешкой глянул на Марию Николаевну. — Да и Тернов мой перестарался, — все начальство взбудоражил, сам министр юстиции на мою защиту бросился. Пригласили-то меня на очную ставку. Словом, засвидетельствовал я, дорогая моя, невиновность вашего помощника, да и контрразведчикам помог кое в чем разобраться.
— Карл Иваныч был грозен, — доложил сияющий Бричкин. — От меня шифр требовали, все трясли Библией с иероглифами!
— Эти штабные вечно хотят в военное время быструю карьеру сделать! — Вирхов не желал делиться лаврами рассказчика. — А ума не хватило синологов привлечь! У них, видите ли, тайны государственные да секреты. Предложил я им связаться с Синодом, пригласить священника, который имел когда-то приход в азиатской части России да разбирается в иероглифах.
— И они вас послушались? — Мура расплылась в счастливой улыбке.
— Послушались, дорогая моя! — ответил Вирхов. — Но если вы будете меня перебивать, я до утра рассказ не завершу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69