Потом он открыл глаза и посмотрел на Блисс. Его крик превратился в редкое, тихое хныканье.
Блисс заговорила успокаивающе, произнося слова, которые сами по себе имели мало смысла, и должны были только усилить эффект от ее успокаивающих мыслей. Это было так, словно она ментально касалась незнакомого разума ребенка, пытаясь пригладить его взъерошенные чувства.
Постепенно, не отрывая взгляда от Блисс, ребенок встал на ноги, постоял пошатываясь, затем бросился к молчаливому, холодному роботу и обхватил руками его могучую ногу.
– По-моему, – сказал Тревиз, – этот робот был его… няней или… э… опекуном. Думаю, солярианин не может заботиться о другом солярианине, даже родитель о ребенке.
– А я думаю, что этот ребенок – гермафродит, – добавил Пилорат.
– Так и должно быть, – сказал Тревиз.
Блисс, по-прежнему целиком занятая ребенком, медленно подходила к нему, подняв руки вверх, ладонями вперед, как бы подчеркивая, что не собирается хватать маленькое существо. Ребенок сейчас молчал, глядя на ее приближение и еще крепче вцепившись в робота.
Блисс заговорила:
– Ребенок – теплый, ребенок – мягкий, теплый, удобный, безопасный, ребенок – безопасный… безопасный…
Потом она остановилась и не оглядываясь, сказала, понизив голос:
– Пил, поговори с ним на его языке. Скажи, что мы роботы, пришедшие позаботиться о нем, потому что энергия кончилась.
– Роботы?! – Пилорат был шокирован.
– Мы должны представиться как роботы. Он их не боится. К тому же, он никогда не видел людей и, может даже не знать о их существовании.
– Не знаю, смогу ли подобрать правильные выражения, – сказал Пилорат.
– Я не знаю архаического слова, означающего «робот».
– Тогда говори просто – робот. Если это не поможет, попробуй сказать – железная вещь. Говори все, что можешь.
Медленно, слово за словом, Пилорат заговорил на древнем языке. Ребенок уставился на него, нахмурив лоб, как будто пытаясь понять.
– Можете спросить у него и как выйти отсюда, – сказал Тревиз.
– Нет, – сказала Блисс. – Пока нет. Сначала завоевать доверие, а потом просить информацию.
Ребенок, глядя теперь на Пилората, постепенно ослабил руки, цепляющиеся за ногу робота, и заговорил высоким музыкальным голосом.
– Он говорит слишком быстро для меня, – обеспокоенно заметил Пилорат.
– Попроси его повторить более медленно, – подсказала Блисс. – А я постараюсь успокоить его и убрать все страхи.
Пилорат еще раз выслушал то, что сказал ребенок.
– Кажется, он спрашивает, почему Джемби остановился. Должно быть, это его робот.
Пилорат задал вопрос, выслушал ответ и сказал:
– Да, Джемби это робот. А его самого зовут Фоллом.
– Хорошо! – Блисс улыбнулась ребенку счастливой сияющей улыбкой, указала на него и сказала: – Фоллом. Хороший Фоллом. Смелый Фоллом. – Она положила руку себе на грудь и произнесла: – Блисс.
Ребенок улыбнулся. Улыбка делала его очень симпатичным.
– Блисс, – сказал он, произнося «с» слегка неправильно.
– Блисс, – сказал Тревиз, – если бы вы смогли активировать Джемби, он мог бы сообщить нам то, что мы хотим знать, Пилорат сумеет поговорить с ним также как с ребенком.
– Нет, – ответила Блисс. – Это может плохо кончиться. Первейшей обязанностью робота является защита ребенка. Если его активировать, он тут же увидит нас – странных людей – и может немедленно атаковать, поскольку никаких людей здесь быть не должно. Если же я вновь отключу его, мы не получим никакой информации, а ребенок, видя повторную смерть единственного родителя, которого знает… Нет, я не сделаю этого.
– Но нам говорили, – мягко сказал Пилорат, – что роботы не могут причинить вред человеку.
– Да, это так, – согласилась Блисс. – Но мы не знаем какого рода роботов делают эти соляриане. Но даже если этот робот не должен причинять вреда, ему придется выбирать между ребенком и тремя существами, в которых он может даже не опознать людей. Разумеется, он выберет ребенка и атакует нас.
Она снова повернулась к ребенку.
– Фоллом, – сказала она. – Блисс. – Потом показала рукой: – Пил… Трев…
– Пил. Трев, – послушно повторил ребенок.
Она подошла к нему ближе, медленно вытянула руку вперед. Фоллом отступил назад.
– Спокойно, Фоллом, – сказала Блисс. – Хорошо, Фоллом. Коснись, Фоллом. Отлично, Фоллом.
Он сделал шаг вперед, и Блисс вздохнула.
– Хорошо, Фоллом.
Она коснулась обнаженной руки Фоллома, который, как и его родитель, носил только длинную тунику открытую спереди и с набедренной повязкой под ней. Убрав руку, она подождала немного и коснулась снова, легко погладив ребенка, глаза которого наполовину закрылись под действием успокаивающего воздействия разума Блисс.
Руки девушки осторожно поднялись вверх, мягко касаясь плеч ребенка, его шеи, ушей, затем приподняли длинные каштановые волосы и скрылись под ними за его ушами.
Через некоторое время она убрала руки и сказала:
– Преобразовательные доли еще малы. Кости черепа пока не развиты. Есть только слой жесткой кожи, который со временем выгнется наружу и затвердеет до после того, как доли полностью разовьются. Это значит, что в данный момент он не может контролировать поместье или хотя бы активировать своего робота… Спроси, сколько ему лет, Пил.
Пилорат обменялся с ребенком несколькими фразами и сказал:
– Четырнадцать, если я правильно понял.
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142