К тому же, если пес сам не догадался, не вредно дать ему понять, что грядет особое событие.
При купании собак в Кембридже мне приходится пользоваться собственной ванной, что означает: в следующий раз, когда мне нужно выкупаться и причесаться самой, я, если не буду внимательна, могу вымыть волосы шампунем от блох и употребить вместо кондиционера средство для лоска шерсти.
У Бака купать собак было легко, потому что Мариса выстроила в амбаре собачью купальню. Это маленькая комната с подогревом, с утопленной в полу цементной ванной, так что собакам никуда не надо карабкаться. Она установила и мощный разбрызгиватель, и он все хорошенько промывает. Тут же большая куча махровых полотенец, фен на длинном шнуре, стол для расчесывания и комплект парикмахерского оборудования: щетки, гребни, щипцы для когтей. Рауди только взглянул — и отступил. Когда я расстегнула кожаный ошейник, надела на него тренировочный ошейник и поводок и попыталась втащить его в ванну, он уперся передними лапами и зарычал так же грозно, как рыкнул на него Клайд. Я подумала, что знаю решение. Отпустила поводок, сбросила туфли и носки, закатала джинсы, ступила в ванну и поплескалась. Сказала ему, как мне было здорово. Указала на то, какого он лишился удовольствия. Замысел провалился. Он ушел к двери и заскреб по ней когтями.
На стенном крючке висел современный намордник, который Бак, верно, купил или получил в подарок, потому что при жизни Марисы таких еще не было. Он сделан из плетеной кожи и застегивается на карабин. Я натянула его на Рауди., подобрала поводок, обхватила пса за задние лапы и втолкнула в ванну. Я сильнее, чем кажусь. До меня дошло, что д-р Стэнтон придерживался сухой чистки.
Через пятнадцать минут уже работал фен, я вычесывала Рауди щеткой, а он, распростертый на полу, на ложе из полотенец, изнемогал от блаженства. Я чесала ему подбрюшье и внутренние части бедер мягкой щеткой, когда обнаружила татуировку, меньшего размера и много ближе к подколенку задней ноги, чем такие татуировки обычно делаются.
Собачья татуировка, конечно, не сердечко с надписью: «Не забуду мать родную» — внутри. Это идентификационный номер, обычно номер страхового документа хозяина или регистрационный номер пса в АКС, наколотый либо на внутренней части уха, либо на внутренней части бедра. Здесь значилось ВФ 818769, — по всей очевидности, не номер хозяйского документа. Я не удивилась, обнаружив, что пес татуирован. Доктор Стэнтон был заботлив. Единственное, что меня удивило, — отчего я раньше этого не заметила. Купала я Рауди впервые, но несколько раз вычесывала щеткой. Наверное, поместить татуировку возле подколенка и уменьшить было придумано, чтобы сделать ее почти незримой, пока специально не ищешь. Мне казалось, что спрятанная татуировка не отвечает одной из основных ее целей — вернуть пропавшую собаку, но косметический результат был великолепен.
Мы выехали в Кембридж в четверг, сразу после полудня, но из-за поломки на перевале, задержавшей нас на пару часов, приехали к состязанию впритык, и у нас не хватило времени зайти домой. У арсенала были включены все наружные прожекторы, и можно было видеть патрули. У входа туда-сюда расхаживали Стив с Индией. Широко раскрытые глаза Индии были устремлены на Стива. Она всегда выглядит так, будто спрашивает, не может ли сослужить ему какую-нибудь службу.
— Мы только что приехали, — сказала я и рассказала о поломке. Я позвонила Стиву в субботу, чтобы дать ему знать, где я. — Извини, я отлучалась по работе.
— Все в порядке, — откликнулся он и, поглаживая Рауди, добавил: — Ты делаешь свою часть дела.
— Этот пес не работа, — ответила я. — Он скорее лечение.
Я и впрямь так думала. Впервые с тех пор, как умерла Винни, я чувствовала себя такой счастливой. У меня был пес, жизнь была о'кей. Мне было очень жаль д-ра Стэнтона, но сознаюсь, что если бы вернуть его к жизни значило отдать ему Рауди, я, может быть, этого и не сделала бы, даже если бы у меня был выбор. Как я и сказала, я неразумна, когда дело касается собак.
Наше весеннее состязание по кунштюкам — большое местное событие. Мы объявляем о нем в «Шоу-Бюллетене», и на него съезжаются отовсюду. А осеннее — только для клуба. Когда мы с Рауди вошли, действовали два ринга: для приготовишек и для продвинутых. Предприготовишки, верно, были раньше, а чтобы устроить осенью состязания для Собак-Помощников, у нас всегда не хватает людей. На ближайшем к двери ринге Диана и Курчи работали в продвинутых. Когда Курчи, как сейчас, в ударе, он так великолепно становится к ноге без поводка, что можно поклясться — есть невидимый поводок, взбегающий от его красного ошейника к руке Дианы. Именно так он и вставал к ноге, когда я вошла. После Диана скорее всего скажет, будто он знал, что это всего лишь состязание по кунштюкам. На дальнем ринге тощий парень с большим псом смешанной породы, по имени Цезарь, работал в приготовишках. Цезарь отставал. Вокруг стояла куда большая толпа зрителей, чем я ожидала. Приятно было сознавать, что мы не из тех, кого легко запугать.
Арлен ошивалась у конторки. Волосы ее казались маслянистыми. Ей надо сбросить фунтов тридцать — сорок. Ей могла бы пригодиться программа похудания Рауди. Но внешность ее не волнует.
— Я думала, ты не решишься, — сказала она. — Ты следующая, и твоя собака — последняя. Винс тебя записал. Правда, он отлично выглядит?
Она разумела Рауди, а не Винса.
— Он и вправду милашка, — сказала я. — К приготовишкам?
Она кивнула:
— Дай им знать, что вы здесь.
Я сложила манатки — сумочку, запасной поводок, кожаный прогулочный ошейник Рауди, термос, миску — на одну из скамеек в дальнем конце зала и набросила сверху куртку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60