Из-под полей черной шляпы вытекла крупная, такого же цвета, как и комплексный обед, слеза и поползла по круглому подбородку. — Что вы?! Что вы?! Вы неправильно нас поняли! Мы хотели прежде насладиться ароматом, а теперь скушаем все до последней капли. И даже вылижем тарелки, — взволновались, заверили его остальные. Боясь обидеть кулинара, кривясь и все же расхваливая блюдо на все лады, они принялись мужественно вталкивать в себя ложку за ложкой. А повар им помогал, говоря: — Первую ложку за Продавца приключений… вторую за двигатели звездолета… третью за удачный старт… четвертую за первое приключение… «Биллион метеоритов! Такой дряни я не ел даже в созвездии Скорпиона», — подумал великий астронавт, с трудом проглотив очередную ложку то ли супа, то ли каши, то ли того, что вообще не имело наименования. — Папа и мама! И вы, дядя Саня! Что с вами? — вдруг насторожился бдительный, как все сыщики, Асик. — Вы тоже начали молодеть. С чего бы? Вроде бы белые топорики принимал только дедушка Аскольд. И он был прав. Лица академика, его супруги и космического капитана и впрямь разгладились, похудели и стали свежи… ну, будто им всем было по тридцать лет. — А где мое солидное брюшко? — спросил академик, не зная, радоваться или горевать. — Где мои лихие усы? — забеспокоился капитан, щупая верхнюю губу. — Можно подумать, я обрядилась в платье какой-то толстой дамы. Будто я снова стала стройна, как стюардесса, — задумчиво пробормотала мама Асика. — Дядя Аскольд, неужели мы заразились от вас? А Рогнеда Витальевна молча ринулась на кухню и принесла оттуда свой передник. — Куда делись топорики? И белые, и красные? — спрашивала она, лихорадочно шаря в карманах передника. — Я спрятала их в этот карман. Да вы видели сами. — Чур, это не я! Не я! — поспешно открестился Когтя. — Я к нему не прикоснулся даже мизинцем. Он не в моем вкусе. Я предпочитаю передник с кружевами. И чтоб на нем были ягодки. Желательно клубники. В это же время на книжном шкафу спал черно-белый кот — внук знаменитого Мяуки, того самого, который когда-то служил на легендарном «Искателе» старшим (правда, и единственным) корабельным котом. Пронзительный голос Когти ворвался в сладкий сон Мяуки. И ему тотчас приснилась свора собак. Всполошившийся кот пустился наутек, спросонья свалился со шкафа прямо на шляпу повара и вцепился в нее когтями. — Отпустите! Я не отдам вам свою любимую голову! Она мне нужна самому! — закричал повар и, защищаясь, схватил кота за хвост. Перепугавшись пуще прежнего, внук Мяуки слетел на пол, сорвав с головы повара и шляпу, и… рыжий парик. И невольные зрители наконец-то увидели лицо загадочного господина Инкогнито. — Это Барбар! — воскликнули супруги Александровы и капитан Петров. — Биллион… то есть всего один метеорит! Но самый… Да! Это он, Барбар, собственной персоной! — пробормотал великий астронавт, стараясь оставаться невозмутимым. Ему это удалось, и, взяв себя в руки, Аскольд Витальевич строго спросил: — Почему вы здесь? Разве вы не знаете, что вы теперь отшельник и в данный момент находитесь на необитаемом астероиде? И зачем вам понадобилось прятать под шляпой свое лицо? — Проклятье! — наверное, уже в сотый раз пробормотал повар и тут же выпалил: — Нет! Я не Барбар! — Кто же вы, если не Барбар? Вы похожи, как… две молекулы в одной капле воды, — изумились те, кому двадцать лет назад Барбар строил козни за кознями. — Кто я?.. А я… Я его брат и зовут меня Бурбур! — сообщил повар, будто сам узнал об этом только сейчас. — Но у Барбара нет никакого брата. Только сестра! — возразил великий астронавт. — Мы знакомы с его семьей. И даже были у него в гостях, на планете Ад! Будь у бабы Яги второй сын, она бы нам сказала об этом. — Увы, этого она не знает сама, — сказал человек, назвавшийся Бурбуром. — Я родился, когда моя ненаглядная мамочка была в отъезде! Без нее! — Так не бывает! Вы пошутили, — засмеялись все, не поверив. — Ничего подобного! Я серьезен как никогда! — уперся повар и вдруг будто ни с того ни с сего полюбопытствовал: — Интересно, вы по-прежнему верите каждому честному слову? — Оно для нас свято всегда! — благоговейно произнес великий астронавт. — Святее всего! — дружно подтвердили его друзья. — Тогда честное слово! Сто самых честных слов! — обрадованно вскричал повар. — То, что я сказал, истинная правда! Признаться, я и сам удивляюсь, как это мне удалось? Но я и впрямь появился на свет в отсутствие моей дорогой мамаши. А дело было так, — продолжал он, входя во вкус. — Родив братца Барбара, наша бесценная мамуля села на свою метлу и, прихватив младенца под мышку, улетела в командировку, на другой край Вселенной. Бедная не знала того, что вслед за первым сыном она должна была родить второго, близнеца, то есть меня. И мне не осталось ничего другого, как родиться самому. Пока я размышлял, что делать дальше, на родильный дом напали пираты из созвездия Гончих Псов. Они схватили самого красивого младенца, которым, к несчастью, оказался я, и продали в рабство. Не буду рассказывать о своих побегах и мытарствах, на это ушел бы целый год. Перейду сразу к финалу: судьба в конце концов привела меня к вам. И вот я перед вами, одинокий и никому не нужный, можно сказать, грустный пилигрим. — Он провел рукавом по глазам, как бы смахнул скупую мужскую слезу, и молвил: — Господа, я рассчитываю на ваше благородство и надеюсь, что тайна моего рождения останется между нами. Аскольд Витальевич и его друзья не знали, что и думать, — столь неправдоподобной была история, которую поведала копия Барбара, если только это был не он сам. — Ничего не поделаешь. Будем вас считать Бурбуром, коль вы дали честное слово, — сдался великий астронавт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88