Главный банный зал вполне мог вместить несколько сотен человек. В центре бассейна находилась платформа с ведущим к ней мостиком.— Вон там вы и будете выступать, — сказал Генрих, показывая на эту платформу, — после того как отыграют наши музыканты. Парни мои все понимают по-гречески, но неплохо будет, если вы сможете порадовать их английскими или датскими песнями.— Ладно, нам знакомы оба языка.Музыкантами оказались сплошь женщины, и их миловидный квартет мог доставить куда больше удовольствия, чем божественные статуи. Одеждой они себя не слишком обременяли, их легкие туники были настолько прозрачными, что почти не оставляли места для воображения, и это, судя по всему, всех устраивало. Юные музыкантши пробежали по мостику и устроились на сцене. Потом, взяв инструменты, они завязали себе глаза. Нужно же было сохранять благопристойность.— На редкость хороши, — заметил Генрих, когда они начали играть. — И играют тоже неплохо.— Они побуждают нас вспомнить, что слово «музыка» означает искусство муз, — похвалил я.По звуку фанфар распахнулись входные двери, и в зал маршем вошел отряд варягов в полном боевом снаряжении. Поблескивая секирами, отражавшими факельный свет, они выстроились в ряд вокруг бассейна. По команде Генриха все разделись и за считанные секунды сложили вещи рядом с собой в одинаково аккуратные кучки. В ожидании следующей команды обнаженные воины замерли на краю водоема.Я искоса глянул на Клавдия. Его почему-то вдруг жутко заинтересовали заусеницы на левой руке, и он старательно разглядывал их.— Да здравствует император Алексей Комнин! Алексей III Ангел принял имя Комнинов, славной династия императоров XI-XII веков

— провозгласил Генрих.— Да здравствует Алексей, наш владыка и благодетель! — хором взревели они.— Приступить к купанию! — приказал Генрих, и с веселым гиканьем и плеском его солдаты нырнули в воду.Воинское подразделение вдруг превратилось в озорных мальчишек, скачущих, плавающих наперегонки и осыпающих фонтанами брызг миловидный квартет. Увлажнившись, шелковые туники прилипли к женским телам и стали почти невидимыми, каковое обстоятельство вызвало непристойные мужские шуточки и смех. Артистки стойко продолжали играть, умудрившись не сбиться с ритма, несмотря на внезапный потоп. Вода отнюдь не улучшила звучание арф, но их дребезжание явно устраивало мужчин.— Эй, парни, не забудьте хорошенько вымыться, — крикнул Генрих, присоединяясь к остальным.Теперь, когда он тоже разделся, мы заметили, что по части шрамов он превзошел всех.Симон, пристроившись на скамье у стены, наполнял кружки вином с такой скоростью, что я разволновался, хватит ли на всех четырех бочек. Меня особенно волновало, останется ли вино к концу нашего выступления. Этот виночерпий чувствовал себя как рыба в воде, болтая с солдатами и приветствуя почти каждого по имени.Через какое-то время Генрих подал нам знак к началу представления. Я прошел в центр сцены.— Привет вам, доблестные варяги! — крикнул я. — В честь ваших достославных традиций я решил прочитать вам одну героическую сагу, которая восходит к временам зарождения наемных дружин в северных краях. Это очень длинная история. Наверное, ее исполнение займет так много времени, что в конце кое-кто из вас захочет вымыться еще разок. Из бассейна донесся одобрительный гул мужских голосов. Я величественно взмахнул рукой.— Жил некогда славный король Олаф, — напыщенно произнес я, и они расхохотались, когда меня вдруг треснула по голове неизвестно откуда прилетевшая дубинка.Я гневно обернулся, но не обнаружил виновных.— Поистине, господа, — начал я выговаривать им. — Неужели вы не имеете никакого уважения к культурному наследию? Итак, я начну сначала. Жил некогда славный король Олаф, и его заморские походы…Меня ударила вторая дубинка. Я развернулся. Клавдий стоял с самым невинным выражением лица, держа руки за спиной. К бурной радости купающихся зрителей, я продолжал тщетно выглядывать обидчика.— Отлично. Попробуем в последний раз, — предупредил я их. — Когда король Олаф…Я обернулся и подхватил на лету очередную дубинку. Клавдий замер на стадии завершения броска.— А-а, так значит, это ты решил подшутить надо мной! — фыркнул я. — Ну, берегись же.Я бросил в Виолу дубинкой. Она приняла ее и еще быстрее вернула мне.Подобрав две валявшиеся у моих ног дубинки, я последовательно послал их ей. Она поймала их и, вернув мне, добавила еще три, после чего мы приступили к нашему обычному номеру. Солдаты одобрительно захлопали.— Клавдий, друг мой, по-моему, мы что-то забыли, — крикнул я.— Чего ж нам не хватает, Фесте? — удивилась она.— У этих варягов есть правило завязывать глаза своим гостям.— А нам-то что?— Да ведь они наверняка поступают так из-за того, что произошло с несчастным Актеоном.— Наверняка, — с умным видом поддакнула она, потом помолчала, скорчив озадаченную физиономию и от растерянности перестав жонглировать. — А кто такой этот Актеон?— Это же великий охотник. И он, согласно греческим мифам, умудрился подсмотреть божественную красоту Артемиды во время купания. Да вон, гляди, она стоит там, — сказал я, показывая на статую с необычайно пышными формами и ловко продолжая жонглировать одной рукой.Виола взглянула на указанную мной статую.— Ишь ты какая, — восхитилась она. — Неудивительно, что ее выбрали богиней.— Вряд ли в те времена проводились какие-то выборы, — сказал я, продолжая для разнообразия жонглировать дубинками за своей спиной.— Так значит, она купалась обнаженной и вдруг увидела этого охотника. Держу пари, я знаю, что произошло дальше, — с вожделением произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85