— Толковое объяснение.— Разве ж это объяснение? — хмыкнул он. — Это просто описание их действий. А ты, небось, хотела узнать, чего ради они тут горбатятся?— Насколько я понимаю, острить умеют не только шуты, — с улыбкой заметила Аглая.— С кем поведешься, от того и наберешься. Не зря же мы общаемся с вами, — ответил он, ухмыльнувшись. — Дело в том, что в один прекрасный день, как мне рассказали, именно по этому самому месту проехал император, возвращаясь с охоты.— О, как же повезло этому месту, ведь по нему проехал сам император, — усмехнулся я.— Как раз наоборот, — возразил Генрих. — Охота в тот день выдалась неудачной, и он пребывал в мрачном настроении. Его взгляд упал на то ущелье. И он сказал: «Мне не нравится то ущелье». А потом он глянул на этот холм.— Тот самый, на котором мы стоим, — уточнила Аглая.— Вот именно, сударыня. И сказал: «И мне совсем не нравится этот холм». Короче, будучи всесильным монархом, он повелел срыть этот холм, а полученной землей засыпать то ущелье, убивая таким способом двух зайцев.— Вот так деспотия делает мир плоским, — сказал я. — А вам, значит, приказано торчать здесь и следить за этим мировым процессом. Тебе повезло, приятель.— Нелепость какая-то, — тихо сказал Генрих. — Надо ремонтировать стены, строить суда, обучать войска. Империя разваливается на куски, а он издает такие приказы. А знаете почему? Он пожелал выровнять этот участок, чтобы посадить здесь виноградники. Видите ли, императорский двор нынче поглощает больше вина, чем производится во всей Византии. Надо сказать, что бывший император не стал бы бросать нас на такую бессмысленную работу. Но Алексей, похоже, невзлюбил варягов как раз потому, что к нам благоволил Исаак.— Да уж, любовью тут и не пахнет, — согласился я.— Ну а у тебя как дела? Когда мы виделись в последний раз, ты собирался, кажется, выступать на ипподроме.— И прилично выступил. Я так понравился императору, что теперь ежедневно развлекаю его во дворце.— А что случилось с Клавдием?— Сбежал. Наверное, ему надоело служить у меня на побегушках.— Гм, — сказал он, бросил задумчивый взгляд на Аглаю и покачал головой. — А скажи, ты случайно не знаешь, кто победил в состязаниях по ходьбе?— Собственно говоря, знаю. Извини, но вы проиграли. Победа досталась одному парню из императорской гвардии, по имени Ласпарас.— Я угадал! — радостно воскликнул он и, повернувшись к солдатам, крикнул: — Эй, Кнут! Ну-ка спускайся ко мне. С тебя приходится, приятель!Кнут неохотно спустился с холма.— С чего бы это? — спросил он.— Ласпарас выиграл состязания по ходьбе на ипподроме.Кнут помрачнел и, порывшись в кармане, бросил Генриху монету.— Вот черт, вечно мне не везет, — сказал он. — Похоже, пора прекращать делать ставки на эти состязания.— Здравая мысль, — поддержал я. — И давно уже ваши не выигрывали?— Да уж почти год, — ответил он.— Верно, — поддержал его Генрих. — С тех самых пор, как Симон выиграл уличные состязания на Месе.— Симон участвовал в состязаниях? — удивился я. — Никогда бы не подумал.— Он великолепный ходок, — сказал Генрих. — Мы только на него и ставили. Что ж, приятно было повидать вас обоих. Я пригласил бы вас вновь выступить в банях, да, к сожалению, твоей партнершей теперь стала дама. Вот если бы она смогла выступать с завязанными глазами…— Ради такого случая я готова потренироваться, — сказала Аглая. — Приятно было познакомиться, милый Генрих.Мы отправились дальше.— Какая удобная штука эта шутовская раскраска, — заметила она. — Готова поклясться, что под гримом у меня сейчас весьма смущенная красная физиономия. — Она умолкла и посмотрела на меня изучающе. — О чем ты задумался?Я схватил ее за плечи.— Когда я сообщил тебе, что Симон был храмовником, ты упомянула о какой-то странности. Что ты имела в виду?Она задумалась.— Я тогда уже почти спала, — припомнила она. — Но, помнится, ты действительно говорил об этом, и я удивилась тому, что делает здесь храмовник.— А что именно тебя удивило?— Храмовники, они же тамплиеры, обычно селятся на путях следования паломников в Святую землю. У нас в Орсино жили двое таких рыцарей. А в Константинополь паломники никогда не заглядывают, поскольку, добравшись до Италии или Далмации, чаще всего следуют дальше морским путем. В Византии паломников частенько обманывают и грабят, и они боятся ее как чумы. Наверное, он удалился в эти края, решив выйти в отставку, хотя это странный выбор. Насколько я знаю, их отставники в основном устраиваются вблизи действующих поселений храмовников.— Ты права, ты совершенно права! — возбужденно воскликнул я.— А почему это так важно? — спросила она.— Год назад Симон выиграл в состязаниях, — сказал я. — А сейчас он хромает.— Наверное, повредил где-то ногу.— Да, но где? Когда я остался мыться в банях, отправив тебя навестить лошадей, он присоединился ко мне. Мы с ним поделились воспоминаниями о наших шрамах.— Типичные мужские истории, — пожала она плечами.— Он поведал мне, что причиной его хромоты стало копье, попавшее в ногу во время крестового похода. Но он не смог бы выиграть состязания год назад, если бы это было правдой. А значит, он солгал мне.— Зачем?— Ты слышала притчу о человеке, вызвавшем на поединок карлика?Аглая посмотрела на меня, начиная понимать, в чем дело.— Как такое могло случиться? — тихо спросила она.— Он считал, что с легкостью справится с ним. А этот маленький шельмец попал ему в ногу.— Нико, — прошептала она. — Должно быть, так и было. Но нам никогда не удастся ничего доказать. И вообще, какое это имеет отношение к заговору против Алексея?— Никакого, — торжествующе сказал я.— Теперь ты меня окончательно запутал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85