А однажды отца даже укусила змея.
– И он умер? – спросила Анхелика.
– Нет. Это вообще был очень необычный случай. Та же змея укусила и меня. Я вскрикнула сразу вслед за отцом.
Он решил было, что я его разыгрываю, пока я не показала ему крохотные красные пятнышки на ноге. Только моя нога не распухла и не побагровела, как у него. Друзья отвезли нас в ближайший город, где моему отцу ввели противозмеиную сыворотку. Он болел много дней.
– А ты? – А со мной ничего не было, – сказала я и добавила, что именно тогда его друзья и пошутили, что у меня зловредная кровь. Они, в отличие от доктора, не верили, что змея истощила весь запас, яда на первый укус, а того, что осталось, было недостаточно, чтобы причинить мне какой-то вред. Еще я рассказала Анхелике, как однажды меня искусали семь ос, которых называют mata caballo – убийцами лошадей. Доктор подумал, что я умру. Но у меня только поднялась температура, и несколько дней спустя я поправилась.
Никогда прежде я не видела, чтобы Анхелика так внимательно слушала, слегка наклонившись вперед, словно боясь упустить каждое слово. – Меня тоже однажды укусила змея, – сказала она. – Люди подумали, что я умру. – Она помолчала немного, задумавшись, потом ее лицо сморщилось в робкой улыбке. – Как по-твоему, она тоже успела на кого-то извести свой яд? – Конечно, так оно и было, – сказала я, тронув ее иссохшие руки.
– А может, у меня тоже зловредная кровь, – сказала она, улыбнувшись. Она была так тщедушна и стара. На мгновение мне показалось, что она может растаять среди теней.
– Я очень старая, – сказала Анхелика, посмотрев на меня так, словно я произнесла свою мысль вслух. – Мне давно уже пора бы умереть. Я заставила смерть долго ждать. – Она отвернулась и стала смотреть, как муравьиное войско уничтожает какой-то куст, отгрызая целые куски листьев и унося их в челюстях. – Я знала, что именно ты доставишь меня к моему народу, знала с той самой минуты, как тебя увидела. – Наступило долгое молчание. Она либо не хотела говорить больше, либо пыталась найти подходящие слова. Она посмотрела на меня, загадочно улыбаясь. – Ты это тоже знала, иначе тебя бы здесь не было, – наконец сказала она с полной убежденностью.
На меня напал нервный смешок; всегда ей удавалось смущать меня этим своим особым блеском глаз.
– Я не знаю толком, что я здесь делаю, – сказала я. -Я не знаю, зачем иду вместе с тобой.
– Ты знала, что тебе предназначено сюда приехать, – настаивала Анхелика.
Было в этой ее уверенности нечто такое, что пробудило во мне охоту поспорить. Согласиться с нею было не так просто, особенно если учесть, что я и сама не знала, с какой стати бреду по джунглям Бог весть куда.
– Честно говоря, у меня вообще не было намерения куда-либо идти, – сказала я. – Ты же помнишь, я даже не отправилась, как планировала, с друзьями вверх по реке охотиться на аллигаторов.
– Вот об этом я и говорю, – убеждала она меня так, словно разговаривала с бестолковым ребенком. – Ты нашла повод отменить поездку, чтобы получить возможность пойти со мной. – Она положила костлявые ладони мне на голову. – Поверь мне. Мне-то не пришлось долго над этим раздумывать. И тебе тоже. Решение пришло в ту минуту, когда ты попалась мне на глаза.
Чтобы подавить смех, я уткнулась лицом в колени старой женщины. Спорить с ней было бесполезно. К тому же она, возможно, права, подумала я. Я и сама не находила этому объяснения.
– Я долго ждала, – продолжала Анхелика. – Я уже почти забыла, что ты должна ко мне приехать. Но как только я тебя увидела, я поняла, что тот человек был прав. Не то чтобы я в нем когда-нибудь сомневалась, но он сказал мне об этом так давно, что я уже начала думать, что упустила свой случай.
– Какой человек? – спросила я, подняв голову с ее колен. – Кто тебе сказал, что я приеду? – В другой раз расскажу. – Анхелика пододвинула корзину и достала большую лепешку. – Давай-ка поедим, – добавила она и открыла банку с сардинами.
Настаивать не было смысла. Если уж Анхелика решила молчать, нечего было и думать заставить ее заговорить снова. Не утолив любопытства, я довольствовалась изучением аккуратного ряда жирных сардин в густом томатном соусе. Я видела такие же в супермаркете Лос-Анжелеса; одна моя подруга обычно покупала их для своего кота.
Я подцепила одну пальцем и размазала по куску белой лепешки.
– Где, интересно, может быть Милагрос, – сказала я, вгрызаясь в сэндвич с сардинкой. На вкус он был совсем неплох.
Анхелика не ответила; она и есть ничего не стала. Время от времени она лишь пила воду из тыквенного сосуда.
В уголках ее рта держалась едва заметная улыбка, и мне захотелось узнать, о чем таком могла задуматься эта старая женщина, что пробудило такую тоску в ее глазах. Внезапно она уставилась на меня, словно очнувшись от сна.
– Смотри, – сказала она, толкнув меня локтем.
Перед нами стоял мужчина, совершенно нагой, за исключением повязок из хлопковой пряжи на предплечьях и шнурка поперек талии, петлей охватывавшего крайнюю плоть и подвязывавшего таким образом пенис к животу.
Его тело сплошь было покрыто коричневато-красными узорами. В одной руке он держал лук и стрелы, в другой – мачете.
– Милагрос? – наконец выдавила я, когда первый шок миновал. Все-таки узнала я его с трудом. И не только из-за его наготы; он как бы стал выше ростом, мускулистее.
Красные зигзагообразные полосы, спускающиеся со лба по щекам, поперек носа и вокруг рта, заострили черты его лица, напрочь стирая всякую уязвимость. Помимо чисто физической перемены было что-то еще, чего я не могла точно определить. Словно избавившись от одежды racionales, он сбросил какой-то невидимый груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87