Получив сведения об этом, капитан, атлетически сложенный мужчина, угрожая пистолетом, одного за другим заковал подозреваемых в заговоре в кандалы. После чего в мстительном угаре, подобно зверю, набросился на беззащитных и стал избивать их дубинкой, покуда семеро не перестали подавать признаков жизни. Когда впоследствии капитан был призван к ответу за свое злодеяние, ирландский суд, в котором шел процесс, оправдал его.
Оправданием закончился и процесс капитана «Сомерса» – фрегата американского военного флота. Среди кадет этого корабля был сын военного министра США 40-х годов прошлого столетия, девятнадцатилетний романтически настроенный юноша, прочитавший уйму скверных приключенческих книг. Ему захотелось завладеть кораблем и начать полную приключений жизнь морского разбойника. Офицеров он собирался перебить, а матросов, отказавшихся принять участие в заговоре, высадить с корабля. Он успел посвятить в свой план нескольких матросов.
Капитан фрегата, до которого дошли слухи об этом плане, сначала смотрел на все это, как на глупую мальчишескую выходку. Однако предосторожности ради он распорядился заковать кадета в кандалы. Но несколько дней спустя спокойствие, видимо, покинуло капитана. Он приказал заковать и тех, кто был посвящен в заговор, а офицеров собрал на совещание для принятия решения. Под его нажимом было решено, что трое главных обвиняемых заслуживают веревки, и приговор немедленно был приведен в исполнение.
Когда «Сомерс» пришел в порт приписки и суд взялся за рассмотрение этого скандального дела, он вынес хотя и противоречивый, но вместе с тем знаменательный приговор: утверждения капитана о том, что немедленное приведение в исполнение приговора о смертной казни было вызвано непосредственной опасностью, угрожавшей кораблю, были отвергнуты и двадцать остальных заговорщиков освобождены. Тем не менее капитан не понес никакого наказания.
Но мятежи на море поднимали не только экипажи. Их затевали порой пассажиры или даже «груз» (речь идет, конечно, о живом грузе!). Так, когда в 1841 году «Креол» со 135 неграми-рабами находился на пути в Нью-Орлеан, «груз» под руководством одного чернокожего, по имени Медисон Вашингтон, сумел освободиться. Экипаж был закован в цепи, и борцы за свободу взяли курс на Багамские острова, владения Британской империи. Англичане в то время уже преследовали работорговлю, и американцы так и не добились выдачи негров.
Несколько лет спустя, в 1849 году, произвели сенсацию события на шхуне «Эмистед». На борту шхуны находились негры, привезенные из Африки и проданные в Гаване с аукциона. Теперь их везли на кубинские плантации по другую сторону острова. Среди рабов был некий Синк, уже вдохнувший однажды воздух свободы, но затем пойманный. Молодой африканец уговорил своих товарищей по несчастью с «Эмистеда» на восстание. В рукопашной схватке погибли капитан и кок. Остальные члены экипажа были заключены под стражу.
Бунтари хотели взять курс на Африку, но не имели ни малейшего представления о навигации. Белый рулевой вызвался привести шхуну в полной сохранности в Западную Африку, если они сохранят жизнь всем остальным белым. Но он обманул мятежников и постепенно изменил курс с оста на норд-вест. После двухмесячной одиссеи шхуна была в конце концов захвачена американским фрегатом.
Этот случай всколыхнул североамериканскую общественность и вызвал активное движение в защиту мужественного вождя мятежников и его товарищей, что вынудило суд сперва отклонить предложение о выдаче африканцев их хозяевам, а затем и вовсе оправдать их.
Однако лишь в очень редких случаях восстания черных невольников проходили столь успешно. В известной истории бунта на «Таманго» события развивались в такой последовательности. Загнанные все вместе вниз, под квартердек, невольники сумели освободиться от своих оков. Однако судовое начальство проведало об этом прежде, чем были перепилены последние кандалы. Все выходы с твиндека были перекрыты. От негров потребовали капитуляции. Когда это требование было отклонено, их стали выкуривать дымом. Однако они продолжали сопротивляться. Тогда по ним открыли стрельбу через люки и вели ее до тех пор, пока твиндек не перестал подавать признаков жизни.
Такое презрение к смерти характерно и для других восстаний рабов на кораблях. Ужасный, но быстрый конец был для мятежников намного предпочтительнее бесконечного ужаса рабства. К тому же смертность на невольничьих кораблях и без мятежей была очень высока. После запрещения работорговли значительно увеличился риск при транспортировке невольников, зато и цены на «черную слоновую кость» стали головокружительными. В этой же пропорции возросла и смертность рабов, так как работорговцы втискивали теперь еще больше черных тел на и без того перегруженные суда.
Высота твиндека, куда загоняли живой товар, зачастую не превышала одного метра. С целью максимального использования этого помещения несчастных укладывали вплотную друг к другу на бок, с поджатыми ногами и согнутой спиной. В кругу работорговцев это называлось «спун фешн» – «наподобие ложек».
Была известна также погрузка способом «а-ля тобоган» – «как на санках». Африканцев усаживали длинными плотными рядами, одного за другим, причем первый из них опирался спиной о переборку, а каждый последующий сидел между широко расставленными ногами сидящего позади. Как в подобных нечеловеческих условиях обстояло дело с гигиеной, можно представить себе, даже не обладая большой фантазией. Понятно, что в таких условиях, да еще в тропической жаре на судах нередко разражались опустошительные эпидемии, не щадящие и белую команду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89