Ребекка прерывисто вздохнула. Все нехорошо, неладно. Она слишком долго терпела безосновательные попреки Джозайи, все время теша себя надеждой, что в один прекрасный день он поймет, что ее любовь – честная и верная. Но сегодня муж представлял опасность для ее сына, и предотвратить серьезные последствия смог только совершенно посторонний человек, а не она, его мать! Она крепко прижала голову Робби к своему сердцу, впервые заметив, что это не нежная головенка младенца, а голова взрослеющего парнишки. С возрастом отношения между Робби и Джозайей только ухудшатся: ведь мальчик, мужая, не станет терпеть мерзкого обращения отчима из-за его безосновательной ревности.
Во время этой стычки мисс Джей и Алму снова сблизила общая решимость помочь Ребекке, и теперь они стояли рядом, сочувственно глядя на нее. Хотя мисс Джей никогда не сплетничает, Алма еще до вечера разнесет весть об этой сцене по всему городку. Ребекка могла живо представить себе печально покачивающиеся головы, скорбные лица и тихие пересуды: «Ну, она, похоже, не возражает. Уже сколько лет терпит такое. Мальчика, правда, жалко. Он не виноват, что живет с отчимом».
Ей вдруг вспомнилось, как они с Алмой говорили о том, как печь пироги. Ребекка сказала Алме, что надо разбить яйца. Иногда, чтобы вышел толк, надо все перемешать и взбаламутить. Рисковать сыном она не может: он несравненно более хрупок и дорог, чем какое-то там яйцо. И тем не менее она больше не в состоянии бездействовать, потому что немыслимо и дальше выносить постоянные подозрения, бесконечные и бесплодные попытки умиротворения, саднящую боль, которую мог бы излечить только настоящий муж. Может быть, если она ненадолго отправит Робби из дома, если несколько дней здесь будут только они с Джозайей, наедине, чего не было ни разу за всю их супружескую жизнь, – ее мужу выпадет один последний шанс избавиться от его душевных терзаний.
А если из этого ничего не выйдет, Ребекка сможет забрать сына и уехать.
– Это пора прекратить, – сказала она, вставая с пола. Джеффри и Робби вопросительно посмотрели на нее. – Ваш разговор насчет воспитанника, мистер д'Ар-банвиль. Что под этим подразумевается?
Ее слова закончились звуком, похожим на рыдание: личико Робби просияло такой радостью, что ей без слов стало ясно, с какой готовностью он уйдет с Джеффри, если мать даст свое согласие.
– Детей мужского пола нельзя баловать, иначе у них не будет сил – ни телесных, ни душевных. Матери вечно плачут над детскими болячками, будь они настоящими или воображаемыми. А отцы иногда напрасно гордятся успехами пареньков – даже тогда, когда их умения оказываются хуже по сравнению со сверстниками. И поэтому любящие родители отправляют своих отроков в чужие дома, где они становятся воспитанниками лорда и его супруги, так что парнишка может научиться сражаться и стоять за себя под присмотром людей, которые относятся к нему с симпатией, но могут оценить критически.
– И сколько времени на это уходит? – спросила Ребекка.
– Это длительный процесс, – признался Джеффри. – Я, например, был отдан на воспитание в семилетнем возрасте. Мой отец-воспитатель научил меня обращению с оружием и любезному обхождению с дамами. – Он бросил пренебрежительный взгляд на Джозайю. – Спустя еще семь лет я уже был среди лучших мальчишек и начал подготовку в оруженосцы.
– Семь лет?
В голосе Ребекки невольно прозвучал ужас. Она чуть было не отказалась от своего намерения отослать Робби из дома, но тут к ней пришло понимание того, что случится, если она всерьез не возьмется за перемешивание своего «теста». Следующие семь лет могут стать повторением прошлого, а могут оказаться и хуже, если Джозайя окончательно потеряет контроль над собой. Ей надо все разрешить – раз и навсегда.
– Юный Робби, возможно, уложит свое обучение в более короткий срок.
Похоже, Джеффри ощутил ее душевное смятение. Встретив взгляд его серьезных глаз, где читалось только теплое понимание, Ребекка успокоилась. Как это ни странно, она почувствовала, что доверяет ему, этому незнакомцу, о котором уже несколько дней судачили все горожане.
– Тогда возьмите его, – сказала Ребекка, мысленно приняв решение, что Робби расстанется с ней не больше чем на семь дней. – Я даю свое согласие.
– Спасибо, мама! Ох, спасибо!
Сердце у нее готово было разорваться, когда Робби вскочил и стремительно завертелся на месте, а потом изо всей силы стиснул ее талию.
– Я это запрещаю, хозяйка! – загремел Джозайя срывающимся голосом. – Ты… ты не допустишь, чтобы м… мой… ты не допустишь, чтобы мальчишка ушел…
Ребекка запустила пальцы в шелковистые волосы Робби, все еще влажные от ее слез, и обрела силы, почувствовав, что он цел и невредим, вспомнив, как он бездумно бросился защищать Джеффри. Лучшего своему сыну она не может и пожелать. Впервые за время своего супружества Ребекка восстала против мужа – и ей не было дела до того, что все присутствующие узнают о ее позорной тайне.
– Ты все эти десять лет постоянно давал мне понять, что Робби не твой мальчик. Ну что ж, хозяин, ты прав: ты ему действительно не отец. – Алма громко ахнула, но Ребекка продолжила: – И твое обращение с ним лишило тебя права голоса в том, что я ему разрешаю, а что – нет.
Она взяла сына под мышки и подняла, изумившись его тяжести. Его крепенькое и увесистое тело послужило подтверждением того, что она поступает правильно. Ребекка обняла его – крепко, изо всех сил, – а потом снова поставила на пол рядом с Джеффри.
– А теперь отправляйтесь. – «Пока я не передумала», – мысленно договорила она. – И, мисс Джей, вы не могли бы на несколько дней поселить Алму у себя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115