Как и о своем дружке Алене с его нежными чувствами ко мне.
Жиль поджал губы, и его серые глаза за поднятым забралом шлема посуровели.
– Я говорил Алену, что он сошел с ума, но он просил передать тебе это. А у тебя в характере злости, как у волчицы. Лучше бы сэр Саймон убил тебя вместо вашего гонца.
– У него на это не хватило храбрости, – отпарировала она, прищурившись. – Как и у тебя не хватает ее, чтобы справиться с женщиной. Я же вижу, как ты при каждой возможности бежишь жаловаться к сэру Люку. Представляю, как ты хнычешь ему, что я с тобой дурно обращаюсь, ничтожный слизняк.
Жиль схватил конец цепи, привязанный к ее талии, и подергал, напоминая о ее унизительном положении.
– Будь я на месте сэра Люка, то вместо того, чтобы сковать этими цепями, посадил бы тебя в клетку с волчицей, на которую ты так похожа.
– Ты и наполовину… да нет, ты и на четверть не такой, как сэр Люк. И не болтай понапрасну, что бы ты сделал на его месте. Без сомнения, ты бы задрожал как осиновый лист при одной только мысли, что можешь оказаться один на один с Шебой.
– Шеба! – презрительно бросил тот. – Благородное имя для лохматой грязной зверюги. Лучше бы сэр Люк сразу же убил ее. Она нервирует наших коней.
– Ты хочешь сказать, она нервирует тебя. – Кора покрепче сжала поводья, чтобы удержаться от соблазна хлестнуть ими Жиля. Люк настрого предупредил ее, чтобы она впредь вела себя сдержанно.
Люк… Сэр Люк… Лорд Люк. Да, он станет лордом Вулфриджа, как только Вильгельм официально дарует ему эти земли. А она не будет иметь никакого права на свой родовой замок. Ни на единый камешек в нем, ни даже на горсть земли. А эта земля принадлежала ее семье еще со времен римлян. Много раз датчане, шотландцы, викинги приходили и уходили ни с чем. И вот на смену им явились нормандцы.
Жиль подъехал на коне поближе, и лицо его оказалось в нескольких дюймах от Коры.
– Скоро мы приедем к королю, и он воздаст тебе по заслугам. И тогда ты еще вспомнишь про Алена. Ты потеряешь все, шлюха.
Забыв о строгом предупреждении Люка, Кора размахнулась и что есть силы ударила его кулаком по лицу. Удар застал того врасплох, и от неожиданности солдат покачнулся в седле. Его шпоры вонзились в бока коня, и испуганное животное рванулось вперед с пронзительным ржанием. Отпустив конец цепи, Жиль схватился за поводья, издав при этом разъяренный рев, который еще больше напугал лошадь.
Кора с мрачным удовлетворением наблюдала, как солдат пытался утихомирить своего коня, с трудом удерживаясь в седле, пока объятый паникой конь, взметая мокрую грязь, несся по узкой тропинке.
Отмщение принесло ей удовлетворение. Жиль выглядел дураком, а сама она, придержав своего коня, с невинным видом наблюдала, как Люк повернулся в седле, чтобы узнать, в чем причина переполоха. Он тут же перевел взгляд на нее, и на лице его появилось гневное выражение.
Повернув коня, Люк проехал мимо Жиля, который к тому времени смог, наконец сдержав лошадь, усесться в седле, и быстро подъехал к Коре.
– Что ты сделала с ним на этот раз? – спросил он.
Кора пожала плечами.
– Слава о нормандцах как прекрасных наездниках, похоже, сильно преувеличена, – сказала она. – Глядя на Жиля, никак этого не скажешь.
– Ты испытываешь мое терпение, Кора.
Хотя тон его был сдержанный, в нем чувствовался закипающий гнев, который заставил Кору поежиться. Чтобы вывернуться, она прибегла к другой тактике.
– Прошу прощения, милорд. Жиль сам меня спровоцировал своим непочтительным обращением. Он назвал меня шлюхой, а это привилегия, которую я оставляю лишь за тобой.
В ее словах таилось двойное жало: Люк объявил ее невинной своим людям, чтобы никто не смел заигрывать с ней. И в то же время сам обошелся с ней как со шлюхой. Каждый в лагере, должно быть, слышал их возню в палатке в ту ночь, слышал ее крик, который наверняка все правильно истолковали, кроме того, оскорбив женщину, находящуюся под защитой Люка, Жиль оскорбил его самого. Это была сладкая месть.
Лицо Люка тут же отразило, что он понял все правильно: и оскорбление, и посягательство на его власть. Но ей не удалось насладиться своим триумфом, поскольку он наклонился со своего огромного скакуна, чтобы схватить поводья ее лошади и конец цепи, свисающей с талии.
– Мы обсудим это вместе с Жилем, когда приедем в Йорк. А до тех пор ты будешь ехать рядом со мной. Ты ведь не настолько глупа, чтобы разыгрывать со мной эти штучки, которые позволяла себе с ним.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, милорд, – невинно сказала Кора.
– Скоро поймешь, если ты решила испытывать мое терпение, ты преуспела в этом. Теперь пожинай плоды своих трудов, дорогая.
Неподдельный гнев, прозвучавший в его словах, вынудил ее благоразумно промолчать. А когда они проезжали мимо Жиля, Люк приказал ему занять свое место в строю.
– Посмотрим, справишься ли ты со своей лошадью лучше, чем с безоружной девчонкой, – язвительно бросил он по-французски. – И берегись, если ты не исполнял мои приказы, как она утверждает.
– Да убей меня Бог! – возмущенно запротестовал Жиль, но Люк повернулся к нему спиной, и тот бросил на Кору взгляд, который ясно говорил о том, какие чувства он к ней испытывает.
Ну что ж, откровенная ненависть с его стороны лучше, чем притворное сообщничество, чем эти его передаваемые шепотом слова от оруженосца Алена, которые вызывали в ней отвращение и беспокойство. Теперь, по крайней мере, ей не придется терпеть его сальности и гнусные намеки.
Схватившись за высокую луку седла, Кора едва поспевала за скорым на ногу скакуном Люка. Он не смотрел на нее, но крепко держал поводья ее лошади, так что маленькой серой кобыле приходилось выбиваться из сил, чтобы не отстать от его огромного черного жеребца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102