Время от времени кто-нибудь из воинов отправлялся на разведку, потом они совещались с Арреном, однако, несмотря на секретность, по лагерю расползались слухи. Все знали, что они едва не столкнулись с Крессингхэмом, что Уоллес находится впереди, а де Морей – позади.
Когда Аррен на несколько дней уехал. Кайра ощутила тревогу, хотя все относились к ней с добротой и уважением. Но она часто ловила на себе испытующий взгляд Джона. Это было особенно неприятно. Аррен не говорил ей ничего лишнего, но не сомневался, что она едет с ними по доброй воле, а не для того, чтобы раздобыть сведения и бежать к англичанам.
Вместе с Арреном уехали Джей и Свен, поэтому Ингрид держалась рядом с хозяйкой. Странно, ее горничная, поначалу страстно ненавидевшая захватчиков, теперь пользовалась их полным доверием. Видимо, из-за нескрываемой любви к Свену. Брак пошел ей на пользу, она была счастлива и жизнерадостна, несмотря на все трудности.
Жаль, что она громко храпела.
Впрочем, по словам Ингрид, ее муж храпел еще громче, и это делало их союз идеальным; они сообща выводили замысловатые рулады, как пара расстроенных волынок.
Лежа рядом с горничной. Кайра никак не могла заснуть.
Ей почему-то нездоровилось, будто она съела что-то несвежее. Они питались копченым мясом и лежалым сыром, даже хлеб тронула плесень. Кайра жевала через силу, стараясь не обращать внимания на вкус.
Вконец измученная храпом горничной. Кайра встала и пошла к ручью. Ее вдруг замутило, и она едва успела добежать до кустов. Умывшись ледяной водой, она почувствовала себя лучше и даже усмехнулась. Нелепо умереть от болезни, выдержав отчаянную борьбу с людьми и обстоятельствами, которые угрожали ее жизни! Кайра резко обернулась на шорох и увидела выступившего из темноты Джона Грэма.
– Я не собиралась бежать к англичанам, – сказала она.
– Я просто обеспокоен вашим самочувствием.
– Неужели? Довольно странно, поскольку вы испытываете ко мне неприязнь и считаете, что мне здесь не место.
Кайра настороженно смотрела на него и с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть, когда Джон протянул к ней руку.
Но он только убрал с ее лица волосы.
– Нет, миледи, я не только не испытываю к вам неприязни, а даже восхищаюсь вами.
– И не доверяете.
– Единственно из-за вашего происхождения.
– Сегодня ночью вы можете отдохнуть. Мне не до поисков лорда Дэрроу или кого-либо еще. Я плохо себя чувствую и не представляю для вас угрозы.
– Я вижу, миледи.
– Значит, вы пришли насладиться моими страданиями?
– Я уже сказал, что обеспокоен вашим самочувствием.
– Со мной все в порядке. Наверное, съела что-то несвежее.
– Вы так думаете?
– Может, хватит вопросов?
Джон Грэм мог быть вежливым и обаятельным, но всегда держался настороже. И как она ни пыталась убедить себя, что ей нет до него дела, она лукавила. Джон являлся кузеном Аррена.
– Есть и другие объяснения, миледи, – улыбнулся он.
Залившись румянцем. Кайра поразилась радости, которая захлестнула ее при мысли, что она ждет ребенка.
– Еще слишком рано, чтобы говорить наверняка, – пробормотала она.
Джон слишком подозрителен и может решить, что это ребенок Дэрроу. Она не собирается ничего ему доказывать или изображать невинность!
Аррену она тоже не скажет, пока не убедится. И даже потом…
Его беременная жена сгорела Более того, предстоит битва, исход которой неизвестен.
– Вам нужно отдохнуть, – сказал Джон. – Разрешите проводить вас в лагерь?
– Да, спасибо.
* * *
В следующие дни Кайра постоянно ловила на себе взгляд Джона. Он был внимателен и любезен, по вечерам приносил ей лесные ягоды, свежий сыр с затерянной среди холмов фермы, ведра ключевой воды.
– Джон, вы слишком добры. Все еще так неопределенно.
– Как и все в этом мире, – согласился он.
– Вы по-прежнему видите во мне опасность?
– Да – Если бы вы знали Кинси.., – Я знаю его, и этого достаточно. Аррен считает, что он представляет для вас опасность. Только сумасшедший станет винить вас за случившееся. Только сумасшедший посмеет отвернуться от вас, тем более совершить насилие! А Кинси сумасшедший, и милосердие ему чуждо. Но король? Но англичане, которых вы знали всю жизнь? Но ваша преданность?
Неужели вы будете на другой стороне в кровавой битве?
– Джон, слышали бы вы, что говорила Ингрид, когда люди Аррена захватили Шокейн. Она называла шотландцев язычниками, варварами, дикарями. Взгляните на нее теперь – она ведет себя как истинное дитя леса, не слезает с лошади, кидается всем на помощь. Вчера она даже уговорила тягловых лошадей вытащить из грязи повозку. Она стала настоящей мятежницей. Все знают, что она любит Свена и предана делу. Ей вы доверяете, а мне – нет. Почему?
– Да, она любит Свена, – улыбнулся Джон. – А вы, миледи? Вы любите Аррена?
– Мне это запрещено.
– И вы подчинились его приказу?
– Конечно, я же пленница и слушаюсь хозяина.
– Только не вы, миледи, – засмеялся Грэм.
– Джон, не говорите ему ничего.
– О том, что вы послушны?
– Что я, возможно, жду ребенка.
– Кайра, нам предстоит битва против армии Эдуарда Английского, у которого лучшие в мире лучники и воины, имеющие опыт сражений во Франции и Уэльсе. Мы все можем погибнуть.
– Да.
– Вы хотите, чтобы Аррен пошел на встречу со смертью, не узнав, что его род не прервется? Ребенок – это бессмертие человека.
– Он любил свою жену.
– Да.
– Она умерла, и он не хочет другой.
– Миледи…
– Я уже смирилась. И потом, кто знает, хочет ли он другого ребенка? К тому же я не уверена, что беременна.
– Уверены, миледи. С той ночи у ручья вы наверняка все просчитали и теперь знаете точно.
– Как бы там ни было…
– Скажите ему сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93