Несмотря на теплый плащ, она настолько окоченела, что испытывала соблазн позаимствовать саван у мертвых соседей.
Она, дрожа, сидела в темноте и, когда почти задремала, услышала шепот:
– Миледи!
У двери с факелом в руке стоял Гастон; свет придавал его обычно веселому лицу зловещее выражение.
– Гастон! Будь осторожен, Дэрроу страшно мстительный. Если он заподозрит, что ты помогаешь мне…
– Он напился и дрыхнет в хозяйских покоях.
– У него повсюду шпионы.
– Сэр Ричард на стене, наблюдает. А остальным не до меня, они чувствуют себя в безопасности, пьют, играют в кости. К тому же никто не говорил, что нельзя принести вам немного еды и питья.
Гастон протянул ей бурдюк с водой, хлеб и еще теплое мясо. Жадно поглощая еду, Кайра слушала последние новости.
– Окрестности кишат людьми, миледи. И теми, кто пустился в бега, и теми, кто их преследует. В Перте был совет, на котором Уоллеса объявили Хранителем королевства. Вместе с де Мореем, конечно, но тот, по слухам, отправился на север, в свои владения. Кажется, он смертельно ранен и хочет проститься с беременной женой. Но Уоллес потребовал, чтобы имя де Морея было указано во всех официальных документах рядом с его собственным. Представляете, миледи, Уоллеса посвятили в рыцари. Говорят, это сделал Роберт Брюс, хотя лично я сомневаюсь, ведь Уоллес – приверженец Балиола.
– А англичане? По-прежнему бегут?
– Да. Уже оставили Берик.
– Вот это победа! И тем не менее Дэрроу явился сюда и занял Шокейн.
– Все понимают, миледи, что, узнав о поражении, король вернется.
– По-моему, что-то началось. Возвращение Эдуарда ничего не изменит.
– Хотелось бы надеяться. Стерлинг пал. А что им оставалось делать, когда замок осадила вся шотландская армия?
Умирать с голоду? Пленников можно обменять на наших людей, которые томятся в английских застенках.
– Да, это было бы замечательно.
Гастон вдруг насторожился:
– Кто-то идет. Я должен оставить вас, миледи. Не бойтесь, мертвые не сделают вам ничего плохого.
– Я знаю.
– Отец любил вас, он будет вас хранить. И конечно, Господь наш Иисус и Пресвятая Дева.
Кайра улыбнулась, вспомнив, как умоляла Деву Марию о помощи и чем все кончилось. Но может, на сей раз Пресвятая Дева защитит ее, она ведь должна понимать, что ей нужно сохранить дитя в своем чреве.
– Спасибо, Гастон.
– Помните, миледи. – Он сжал ее пальцы. – Мы здесь.
– Я выдержу.
Он погасил факел и бесшумно исчез.
* * *
Наступил день.
Кайра узнала об этом от Гастона, появившегося в сопровождении людей Дэрроу. Он принес ей воду для умывания, еду и питье. С ними явился священник, видимо, принадлежавший к какому-то особому ордену, чтобы выслушать ее исповедь, если она захочет покаяться в колдовстве, измене и прелюбодеянии.
Кайра издала смешок, отчего монах вскинул голову и с выражением праведного негодования устремил на нее суровый взор.
– Миледи, вас может спасти лишь чистосердечное признание. Покайтесь – и будете прощены.
– Кто же меня простит? Дэрроу?
– Бог.
– Святой отец, не думаю, что вы тот человек, который заступится за меня перед Господом. Уж лучше я сделаю это сама.
– И сгорите в аду. Я пришел сказать вам, миледи, что лорд Дэрроу по-прежнему желает взять вас в жены.
– Лорд Дэрроу желает завладеть моим имуществом.
– Покайтесь, миледи, или попадете в ад.
– Я попаду в ад, если стану женой лорда Дэрроу. Впрочем, он не собирается оставлять меня в живых.
Ей не удалось вывести монаха из себя.
– Есть способы, которые помогут вам осознать всю тяжесть вины.
– Не сомневаюсь.
– Оставляю вас поразмыслить над грехами среди усопших.
Он ушел.
У Кайры было достаточно воды и пищи, она уже привыкла к обществу мертвых, даже разговаривала с ними, преимущественно с отцом.
И хотя она боялась за свой рассудок, это не слишком пугало.
Кинси надеялся сломать ее, оставив среди покойников.
Но они стали ее друзьями.
* * *
На следующий день по велению Дэрроу ее потащили наверх. Он сидел в главном зале, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на стол.
Он не сводил с нее хмурого взгляда, однако встал, когда двое воинов поставили узницу перед ним и ушли.
Слава Богу, в зале царил полумрак, ибо после кромешной тьмы подземелья у нее болели глаза даже от неяркого пламени очага.
Уже октябрь, подумала она и удивилась, что может смотреть на Кинси и думать о посторонних вещах.
Она стояла в центре зала на холодном каменном полу, чувствуя страх и беспокойство, хотя беспокойство проистекает от неопределенности, а намерения Дэрроу очевидны.
Он собирается ее убить, значит, что бы он ни делал, как бы ни угрожал, она не выйдет за него. Тогда он получит все, чего добивался, и предаст суду как изменницу, позаботившись о свидетелях, которые поклянутся, что она не только спала с врагом, но и перешла на его сторону.
Но как ни странно, Дэрроу не выглядел довольным. Наконец он встал, медленно обошел вокруг нее, остановился за спиной и приподнял ее волосы.
– Ах, Кайра! Я мог бы сказать, что эти волосы по-прежнему словно золото, а глаза подобны драгоценным камням и затмевают изумрудным блеском весеннюю листву. Я мог бы сказать, что вы прекрасны. Увы, скоро вы станете похожи на огородное пугало: волосы потеряют блеск, прекрасные зубы начнут выпадать.
Кайра молчала.
– Вы готовы выйти за меня замуж? По такому случаю, миледи, я разрешил бы вам принять ванну. Дал бы чистую одежду, позволил бы выспаться в настоящей постели.
Кайра улыбнулась:
– Постель больше не прельщает меня. Я облюбовала себе место в усыпальнице – ведь именно там скоро упокоится мое бренное тело.
– Ваше тело, миледи, рассекут на части, голову насадят на кол и выставят перед замком, а туловище сожгут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93