Я была счастлива, зная, что он удовлетворен нашим браком. Думаю, тот миг был последний, когда я была совершенно довольна своей жизнью, ибо в ту ночь я узнала нечто, что мне и в голову не приходило до этого.Начала это леди Элис, и я потом недоумевала, не сделала ли она это нарочно? Я спрашивала себя:Может быть, она чувствовала, что я совершенно счастлива, и, завидуя, искала случая это разрушить?»Мы сидели за столом. Оленина была вкусна, золотистая корочка пирогов аппетитна, компания весела. Колум сидел во главе стола, раскрасневшийся и возбужденный, полный гордости за своего сына.Я думала про себя:» Пусть он будет всегда так счастлив, как теперь, а с ним и я «. В этот момент леди Элис заметила:— Вы сделали вашего мужа очень гордым человеком.— Замечательно иметь ребенка.— И совсем недавно женаты? Вам, действительно, повезло!Глаза ее были огромны — большие темные глаза, как у Колума. Я тогда поняла, что в них была злоба.— Я вижу, Колум вне себя от радости, и не удивляюсь. Когда вспоминаешь прошлые разочарования…— Разочарования? — переспросила я.— Ну да, когда он все надеялся, а так ничего и не было. Но второй раз ему сразу же посчастливилось: еще года не прошло с вашей свадьбы, а уже есть этот красивый мальчик. Можно сказать, это было счастливое освобождение, хотя и такое трагичное в то же время.— Вы говорите о… — неуверенно начала я.— О первом браке — такая трагедия! Но все обернулось к лучшему, не правда ли?Я почувствовала, как мурашки побежали у меня по спине. Его первый брак? Он не говорил мне о нем. Что тогда случилось? Где его жена? Должно быть, она умерла, иначе как бы я могла стать его женой? И почему это было трагедией?Казалось, холод пробрался в зал. Я видела, что леди Элис внимательно на меня смотрит, и ее глаза блестели от удовольствия. Она, конечно, поняла, что Колум ничего не сказал мне о первом браке.Разошлись поздно ночью. Вместе с Колумом мы заглянули в детскую, рядом с нашей спальней, чтобы удостовериться, что с Коннеллом все в порядке.Когда мы уже лежали в кровати и полог был задернут, я сказала Колуму:— Я узнала сегодня, что ты уже был женат.— Разве ты не знала этого?— Почему я должна знать? Ты ведь не сказал мне!— Неужели ты думаешь, что мужчина моего возраста мог быть до сих пор не женат?— Странно, что об этом никогда не упоминалось. — Я не могла успокоиться и сказала:— Колум, я чувствовала себя очень глупо: Элис упомянула об этом в разговоре, а я ничего не знала.— Элис хитрая, и она ревнует тебя.— Почему? У нее есть муж, и разве у нее нет детей?Он громко рассмеялся:— Муж! Это ничтожество! Ничего хорошего для нее: он не способен зачать ребенка.— Как жаль!— Не трать своей жалости на Элис! В глубине сердца она рада этому: она свободна в выборе партнеров, а муж достаточно любезен. Что касается детей, то сомневаюсь, что она их хочет. Они для нее будут помехой и могут испортить фигуру.— Ты… хорошо ее знаешь?— О, очень хорошо.— Ты имеешь в виду?..— Вот именно.Он сразу изменился: нежности как не бывало, только резкая раздражительность — первый раз после рождения Коннелла. Я почувствовала, что он раздражен упоминанием о его первом браке.— Значит, она и ты?..— Ну, хватит, что с тобой? Я знал многих женщин! Ты думаешь, Пейлинг что-то вроде монастыря, а я — монах?— Я, конечно, не думала так… но наши гости…— Ты должна уже стать взрослой и не быть глупой маленькой Линнет, чирикающей в своей клетке, думая, что в ней есть мир! Некоторые из мужчин устроены определенным образом, так и должно быть. Мне никогда в голову не приходило одному лечь в постель.— Значит, это ревность заставила ее?..— Не знаю. Без сомнения, у нее теперь будет другой любовник. Какое это имеет значение? Я устал от этого разговора!— Я хочу знать о твоей первой жене, Колум.— Не сейчас, — резко сказал он.Потом я вернулась к этому разговору. Гости разъехались, мы были в детской. Мы отпустили няню и были одни с ребенком, который лежал в колыбели. Колум качал ее, а ребенок смотрел на отца, не отрываясь. Трогательно было видеть, как этот большой мужчина качает колыбель, и меня охватило глубокое волнение. Я была бы совершенно счастлива, если бы не одно обстоятельство. Я знала, что у него раньше были любовницы. Этого следовало ожидать, но я не могла забыть его первую жену. Я хотела знать хоть что-то об этом браке: любил ли он ее, чувствовал ли себя одиноким, когда она умерла? Почему он так не хотел говорить о ней? Или он просто не хотел возвращаться к тому, с чем было покончено?— Колум, — спросила я, — думаю, я должна знать о твоем предыдущем браке?Он перестал качать колыбель и посмотрел на меня в упор. Я быстро продолжила:— Меня смущает, что люди говорят об этом, а я ничего не знаю об этом. Я думаю, что теперь к нам будут приезжать чаще, и делать из этого тайну…— Никакой тайны нет, — сказал он. — Я женился, она умерла — и все, никакой таинственности!— Сколько… вы были женаты?— Кажется, около трех лет. Он нетерпеливо повел плечами, но рука осталась лежать на колыбели.— И потом она умерла… Как она умерла, Колум?— При родах.— И ребенок с ней?Он кивнул. Мне стало жаль его. Я подумала о его страданиях: он так хотел сына, а она умерла и ребенок с ней.Я молчала, и он сказал:— Допрос окончен?— Извини, Колум, но я считала, что должна знать. Так странно слышать о своем муже от других…— Все в прошлом, не надо думать об этом.— Разве можно подобное… часть жизни просто выбросить из головы?Его брови взметнулись вверх, он рассердился.— С этим покончено, говорю тебе, и хватит об этом!Мне надо бы было замолчать, но я не могла:— Ты должен думать о ней, Колум, иногда. Это же была часть твоей жизни.Он отпустил колыбель, встал и подошел ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109