Александра совсем не была в этом убеждена, но ради сестер, да и самой себя, она решилась забыть прежние обиды и сделать все, чтобы установить с его милостью более дружеские отношения.
Когда сестры высадились у подъезда, Джулия и Виктория направились на поиски матери, которая, по словам дворецкого, была занята у себя в кабинете с архитектором. Александра намеревалась подняться наверх. Когда, приподняв лиловую юбку и сунув под мышку «Айвенго», она шагнула на нижнюю ступеньку лестницы, у нее внезапно закружилась голова.
— О нет! — беззвучно прошептала девушка.
Откуда-то донесся слабый аромат роз. На первой лестничной площадке Александра остановилась, чтобы перевести дух. Потом пошла дальше. Все это время ей казалось, что она не одна, что кто-то совсем близко. У девушки сладко кружилась голова — как позапрошлым летом, когда Лонстон поцеловал ее.
— Александра!
Кто-то позвал ее по имени? Она оглянулась. На лестнице никого не было. Внизу и наверху — тоже пусто.
Это Энтерос, подумала она. Но откуда запах роз? Она пошла дальше вверх по лестнице. Ей послышался шорох крыльев.
Энтерос здесь, рядом. Но зачем? Что ему нужно? Почему он ее преследует?
Александра вошла в свою спальню. Почему-то ее не удивило, что дверь за ней закрылась сама собой, но, обернувшись, она едва не упала в обморок при виде человека с серебряными волосами и черными крыльями.
— Ведь вы Энтерос? — спросила она, пытаясь сдержать дрожь в голосе.
Человек кивнул:
— Я пришел за тобой, Александра. Я явился, чтобы увести тебя на Олимп. Ты станешь моей женой.
4
Психея подобрала одного из пяти щенков, возившихся в плетеной корзине, и усадила кроху к себе на колени. Она сидела в своей студии и только что отложила кисть, слегка раздраженная тем, что ей никак не удавалось передать на холсте всю прелесть четвероногих созданий. Она пощекотала собачонку за ушками, позволила ей укусить себя за пальцы, но не сильно, потому что зубки у малышки были преострые.
— Гадкая, гадкая Афродита! Нехорошая девочка! — проворковала она. — Смотри не обмолвись свекрови, что я назвала тебя в ее честь. Она меня живьем съест, если только узнает нашу маленькую тайну!
Продолжая жевать палец Психеи, собачка опрокинулась на спину.
Психея ласково ей улыбнулась и снова обратила взгляд на холст. Только она собралась взяться за кисть, как ее вдруг обуял ужасный страх, сопровождаемый предчувствием огромной беды. Ощущение это было настолько сильным, что, не будь она у себя дома, Психея сочла бы, что ей угрожает смертельная опасность. Это чувство так ее поразило, что она тут же опустила собачку обратно в корзину. Понимая, что ей ничто не грозит, Психея все же поднялась с места и осмотрела все углы студии в поисках неведомой опасности.
Разумеется, она ничего не обнаружила.
Словно в трансе, она вышла из студии в холл, затем в столовую, оттуда в приемную, все время чего-то ожидая и прислушиваясь к каждому шороху. И снова ничего. Психея вышла в просторный вестибюль. Парадная дверь была открыта, как заведено днем во всех жилищах Олимпа. Она подошла к двери и взглянула на расстилавшуюся внизу долину — такую же прекрасную и мирную, как обычно.
Дворец Купидона стоял на склоне холма, и из окон фасада был виден сверкающий Стикс. Эта дивная река, бравшая начало в подземном царстве, струилась по вечнозеленой долине. Два десятилетия назад Купидон пообещал Психее новый дворец, подальше от Афродиты и ее друзей, но ни сам он, ни Психея так и не смогли расстаться с великолепным видом на волшебную страну, которую Психея полюбила всем сердцем.
Обычно один вид долины и серебристой ленты реки успокаивал ее, но сейчас тревога и страх не убывали, а только росли и крепли.
Спустя несколько минут, видя, что ничего необычайного не происходит, Психея решила вернуться к своему любимому занятию… но, едва войдя в приемную, услышала вой соседских собак и знакомый шорох крыльев у себя за спиной.
— О, нет! — прошептала она. Собаки всегда начинали выть, когда появлялся вестник богов Меркурий. Крылья на его сандалиях издавали какой-то особенный, похожий на жужжание звук, который вызывал беспокойство у животных. Щенки тоже запищали, и Психея совсем не удивилась, когда, обернувшись, увидела в дверях Меркурия.
Он стремительно влетел в холл, так что Психея едва успела отстраниться, и проделал свой обычный трюк. Притворившись, что споткнулся, он, прежде чем опуститься на ноги, три раза ловко перекувырнулся в воздухе и стоял теперь на мраморном, инкрустированном аметистами полу, улыбаясь ей.
Меркурий был кем-то вроде шута, весьма искусным вором и гордился своей изобретательностью. Своей способностью услаждать музыкой слух обитателей Олимпа Аполлон был отчасти обязан созданным Меркурием инструментам. Это он столетий двадцать назад изобрел флейту. Помимо этих талантов, Психею привлекали к нему дружелюбный нрав и глупые проделки.
— Ах, Мерк! — рассмеялась она. — Ты что здесь делаешь? И почему ты так раскраснелся и тяжело дышишь, словно… О, Зевс всемогущий! — Чутье подсказало Психее, что внезапное появление Меркурия имело самое непосредственное отношение к ее предчувствию беды. — Значит, мои ощущения не обманули меня. Говори же, Мерк, не щади меня — что случилось? Что-нибудь с Эросом? Несчастный случай, или маменька спровадила его в подземное царство за…
Меркурий, который действительно никак не мог отдышаться, поднял руку.
— Нет! Вечно ты беспокоишься о своем муже! Забудь о нем на минутку. Ты права — я и впрямь задохнулся. Несся так, словно сам кентавр за мной гнался. Подожди-ка. — Согнувшись чуть ли не вдвое, он старательно перевел дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79